И он бежал, не выдержал. Так испугался, что забился в глухую дыру, какую смог только найти. А засев там, решил превратить ее в неприступную крепость, чтобы обезопасить себя от бывших коллег и любых других, кто попробует сунуться в чащу.
Да, изначально заклинания строились, как чисто защитные плетения, и они на самом деле заставляли только крепко заснуть. В дальнейшем подручные колдуна выносили заснувших за пределы рощи, показывая, что нежданным гостям здесь не рады.
Трудно сказать, кто и когда первым предложил не просто убирать заснувших под действием колдовского сна за пределы Урочища, но и параллельно избавлять их от ценностей. Но вскоре это вошло в обязательный обиход.
Дальше больше, заклинания развивались, появились наметки, как превратить их в гигантский источник вечной жизни, за счет жизненной силы других.
И опять же, из записей в тетради было непонятно, когда именно наступил переломный момент и что ему предшествовало. Подозреваю, маг стал задумываться о будущем и о приближающейся смерти. Снаружи бушевали войны за наследие павшей империи, а в его персональном мирке царил мир и покой. И он сделал очередной выбор, решив пойти дальше, убивая людей и забирая их жизненные силы для собственных нужд.
Действие за действием, поступок за поступком, снежный ком начал расти и покатился, превращаясь в лавину.
В какой-то момент настала пора экспериментов над собственными людьми. И опять же, неизвестно что этому предшествовало, подозреваю какая-нибудь попытка бунта, но вскоре все обитатели Мертвого Урочища за исключением его властелина обзавелись приметными шрамами в затылочной части мозга.
Операция по хирургическому вмешательству была подробно описана на страницах журнала-дневника. В разрез помещалась металлическая пластинка с выбитыми рунами, создававшими связь с главной структурой заклятья. Подобное вмешательство через тонкий мир истощало организм марионетки, и периодически их приходилось менять. Подходящие экземпляры забирались из забредших в чащу путников, которые не успевали засыпать и кого брали в плен.
Это была информация, за которую многие короли отдали бы целое состояние. Но функционировали пластинки только в плотной связке с основным заклинанием и за пределами Урочища переставали работать.
Если бы вдруг какой-нибудь монарх возжелал повторить эксперимент, превращая подданных в послушных кукол и тем самым избегая даже намека на потенциальный бунт или дворцовый переворот, то ему пришлось бы полностью воссоздавать структуру обширного плетения, накрывающего дубовую чащу. А это потребовало бы немало времени, возможно века. По крайней мере именно столько создавал свою сеть безымянный повелитель уродцев.
Что касается дальнейших событий в чаще, то каннибализм стал следствием уже принятых решение, став естественным продолжением трансформации личности колдуна. Поедание людей уже не выглядела чем-то запретным, и он легко ввел в меню человечину.
Череда принятых решений подошла к логическому концу. Превращение окончательно завершилось.
Сначала вы делаете выбор, затем выбор делает вас…
— Погода меняется, — заметила Тара.
Взгляд Охотницы метнулся наверх, низкие свинцовые тучи налились тяжестью, похолодало. Мы покинули Мертвое Урочище, оставляя позади неприветливую стену массивных дубов, впереди раскинулась холмистая местность с редкими вкраплениями каменистых образований. Из-за того, что пришлось ехать не по главной дороге, выбрались из чащи сбоку и теперь делали крюк, пытаясь вернуться на тракт, ведущий к центральным районам в сторону побережья.
Я захлопнул тетрадь, обложка из плотной черной кожи припечатала листы, как камень, взглянул на небо, а затем оглянулся назад. Черная полоска проклятой чащи теперь едва виднелась на краю горизонта.
— Вот видишь, мы выехали из Урочища, и нас снова не затянуло обратно, — рассеяно обронил я.
— Похоже ты не особо переживал по этому поводу, — заметила Тара, кивнула на записки мертвого колдуна в моих руках. — Гляжу интересное чтиво, ты даже головы не поднимал, пока ехали.
— Я знал, что все будет нормально, — ответил я, пожав плечами. — Зачем отвлекаться, мучаясь бесполезными переживаниями?
Воительница лишь хмыкнула на прозвучавшую ремарку. Несколько раз по дороге я ловил на себе ее пристальный взгляд, словно раздумывала не совершила ли ошибку, передав мне записки мертвого мага. Будто считала, что получив в руки знания тут же захочу занять место хозяина Мертвого Урочища, превратив наемников в послушных марионеток, как это сделал погибший колдун.