Ариэль собирался перевернуть последнюю карту, но внезапно за дверью раздался ужасный грохот, и все присутствующие инстинктивно обернулись. Карта легла в карман. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал, теряя перья, растрёпанный и разъяренный кецатль.
- Ты представляешь! Нет, ну ты себе представляешь! Они натравили на меня какую то безмозглую тварь.
Для всех окружающих речь кецатля звучала как “фыр-фффуфыр-фыр-фыфыр”, но Ариэль, все понимал. Через секунду в комнату ворвались стражники и какое-то животное, походившее одновременно и на собаку, и на теленка. Кецатль залез за пазуху заклинателю, попутно расцарапывая ему грудь так, что на белой рубашке расцвели алые пятна крови. Собако-теленок казался дружелюбным и даже не смотрел на кецатля, а человек, державший его на поводке, презрительно хмыкнул и произнес "Так оно ваше? Простите", после чего поспешил удалиться, закрыв за собой дверь.
- Нет, ты слышал? Слышал? Он сказал на меня “оно”! Пусть только заснет, и я выпущу из него кишки, а потом намотаю их на череп этой безмозглой псины.
Марта захихикала. Она пыталась сдерживаться, но через секунду робкие истерические смешки превратились в раскаты хохота.
- Простите меня, - давясь, сквозь смех и слезы хрипела девушка. - Это у меня нервное.
- Только не говори, что мы будем сопровождать эту слабоумную, - фыркнул кецатль.
- Похоже, что именно ее, - мрачно сказал Ариэль.
Никто больше не засмеялся.
Когда Марта успокоилась, а кецатль занял свое любимое место на плечах заклинателя, конунг кашлянул, привлекая к себе внимание и заговорил.
- У нас у всех уже сдают нервы, поэтому не будьте слишком строги к Марте.
Из-за попытки отца оправдать ее, девушка густо покраснела и почувствовала себя еще более неловко.
- Все началось во время праздника, - продолжал конунг. - Был как раз день летнего солнцестояния, а заодно день рождения Марты - последний перед ее совершеннолетием. Через год она должна выйти за сына конунга Южного Побережья и тем самым подтвердить союз между нашими Пределами. Наверное, вы в курсе, что будет, если свадьба не состоится.
- Мы в курсе, ничего хорошего, - холодно сказал Ариэль.
- Так вот. В тот день, а точнее вечер, прямо посреди праздника во всем замке погасли свечи, и стало очень холодно. У нас здесь, конечно, защита от заклинаний, даже от заколдованных животных, - и он покосился на кецатля.
- Он не заколдованный, не переживайте, - сказал заклинатель.
Кецатль недовольно зафыркал.
- Мы испугались, но больше ничего не происходило, праздник продолжился, хотя без былого задора. А на следующий день оказалось, что все жители ближайшей к замку деревни умерли. Все до одного. И что самое странное - их тела и дома, и все в домах было покрыто черным инеем, который оттаял только после того, как мы их сожгли.
- Это хорошо, - задумчиво протянул Ариэль.
- Что ж хорошего?
- Что у вас получилось их сжечь.
- Есть еще кое что… Когда мы нашли их, они были изуродованы. У одних кожа с лица содрана, у других выколоты глаза или земля в ушах. А самое ужасное то, что судя по всему, они сами это с собой сделали. Собственными руками сняли себе скальп. Буквально! Те немногие, у кого сохранились лица, умерли с выражением такого ужаса и отчаяния, какого я не видел ни разу в жизни ни на одной войне. Уж поверьте, я многое повидал, но такое… как будто они чертей из ада увидели.
- Вы приглашали священников? Других заклинателей?
- Священники оказались бессильны, мы сразу же написали в столицу и попросили прислать заклинателя. Они ответили, что приедете вы, заберете Марту, а затем они пришлют кого-нибудь разобраться с этой бедой.
- Это все очень странно. Больше такого не повторялось?
- Если бы…
- Сколько деревень?
- Еще три. И все в ближайшем расположении к замку. Люди говорят всякое, боятся приближаться к нам.