- Сказки что ли?
- А вот и нет. Мне нравились книги по медицине.
- В твоем случае лучше бы сказки.
- За кого ты меня принимаешь? - начала злиться Марта.
- За того, кто ты и есть.
- Это кто же?
- Скучная девчонка, каких миллион.
Кецатль одобрительно зафыркал.
- А ты всех с кем общаешься, оскорбляешь?
- Считаешь быть скучной оскорбительно? Давай ближе к делу. Про бабушку понятно, не она тебя прокляла.
- Ты думаешь, меня кто-то проклял?
- Да, кто ж знает, но люди вокруг тебя мрут… Мары тоже просто ради любопытства из лесов не выходят. Сама ты убила кого-нибудь?
- Нет, ты что? Бабушка учила меня ценить любую жизнь….
- Ты только что спрашивала, почему я не прикончил Мару!
- Но она же не человек.
- Не человек. Но она живая. И разумнее многих мне знакомых людей.
- Она же убийца.
- Что, если я скажу, что Мары пьют кровь только ооооочень недобрых людей? Праведники им, как отрава.
- Выходит, я ещё и недобрая, раз она ко мне приходила…
- Так и есть. Ничем непримечательная неказистакя девочка без особых талантов. Ещё и злая.
- Мой жених считает иначе…
- Ах, да! Что там с ним? у него до тебя пассии не было? Может, это она?
- Нет. Все было сразу оговорено и предрешено, еще когда была жива моя мама.
- Да что ж такое? Куда ни кинь - идеальная Марта. Но так не бывает - есть у тебя какое нибудь говнецо, соберись!Ты понимаешь, что все те погибшие на твоей совести есть и будут? Если ты продолжишь играть в божью овечку.
Марта начинала злиться - на Ариэля за то, что незаслуженно оскорблял ее, на себя за то, что отчасти считала его слова правдивыми. Она чувствовала себя виноватой, но сама не могла объяснить причину.
- Есть люди, которые хотят расстроить наш брак с Теодором, так говорит отец. Но я их не знаю.
- Не годится - это кто-то из ближайшего окружения. Может, твоя мачеха? Как у вас с ней? И с дочкой ее. Она то покрасивее тебя будет.
Глаза Марты предательски заблестели.
- Ой, только не реви! Любит тебя твой Теодор рыжей и рябой - радуйся. Ты злиться вообще умеешь или только сопли на кулак наматывать?
- Умею! И ты прав, я зла на свою мачеху. Сколько себя помню, она всегда меня изводила. Отец женился через год после смерти бабушки, познакомился с ней на охоте. Она критиковала меня во всем, Марта не так танцует, плохо музицирует, ее манеры недостаточно утонченны и изящны. А вот Агна!
- Но это же правда.
- Да, какая разница? Почему я должна с кем то себя сравнивать?
Из глаз Марты потекли горькие слезы.
- Я не пытаюсь быть лучше всех. Мне совершенно это не нужно. За что она меня ненавидит?
- Может, она просто хотела тебе помочь стать чуть получше?
- Лучше, чем кто?
- Ну, ты же сама ныла, что не так хороша, как твоя матушка.
- Не смей упоминать мою маму! Магриэтта в подметки ей не годится.
- Откуда ты знаешь? Ты ведь ее никогда не видела?
Эти слова ударили Марту будто хлыст. Слезы из ее блекло-зеленых глаз катились уже ручьями, руки затряслись. Ариэль говорил самые обидные вещи - то, что она сама знала и ненавидела в себе, но в чем не хотела признаться. Она хуже всех в своей семье, самая бесталанная, и нет, это не Магриэтта, это сама Марта - бледная тень своей матери.
- Лучше бы это мама жила, а я умерла, - закричала Марта, - и в ее голосе появился металл, а корни дуба моментально покрылись инеем. Земля затряслась, а за спиной девушки выросла темная фигура.
Ариэль был готов. За секунду до этого он вытащил из кармана ту последнюю карту, которую не успел посмотреть в замке - Дьявол. Кецатль понял все как всегда без слов - нет, он определенно умел читать мысли. В миг напротив черной тени вырос белоснежный, сверкавший серебряными перьями гигантский змей. В руках Ариэля появился светящийся серп и он, оседлав кецатля, бросился на темное облако.
- Я не виновата, я ни в чем не виновата! Это я должна была умереть. Они все ненавидят меня. Недостаточно хорошая. Ни капли не хороша. Не красивая, бездарь, глупица, растяпа! Моя мать могла жить и подарить отцу достойного сына, я все испортила.
С каждым словом Марты тень за ее спиной росла. Затряслась земля и деревья уже покрывал не иней - их сковал лед. Ариэль, едва глянув на тень, ощутил такой нечеловеческий ужас, что, если бы был просто человеком, то погиб бы в ту же секунду. В тени копошились смрадные могильные черви, переплетались кишки, лица без кожи, зияющие рты - все самое кошмарное, что можно было вообразить - оно перемешивалось, клубилось, дышало смрадом.