Любопытный момент, когда женщина перечисляла продукты в протянутом вперед мешке, то я ее понял. Слова звучали похоже, но со своими особенностями. Как у двух версии одного языка, усложненный и упрощенный варианты. Возможно из-за этого удивился кузнец, услышав непривычную версию.
Впрочем, неважно. Главное меня поняли, и предоставили требуемое. Еда и вода есть, пора возвращаться обратно.
Можно было задержаться, но слишком опасно, для первого раза достаточно. Соорудив бутерброд из хлеба сыра и колбасы, я неспешно двинулся по дороге, стараясь держаться поближе к деревьям. Начало темнеть, ощутимо похолодало.
Сначала хотел переночевать у деревни, схоронившись в лесу, но подумав отказался от этой затеи. С кузнецом и неизвестной женщиной вышло пообщаться нормально, но кто мог дать гарантию, что с остальными будет так же? Донесут и сюда прискачут солдаты ближайшего феодала. А мне сейчас и толпы крестьян хватит, не то что схватиться с профессиональными вояками.
Прожевав очередной кусок, запил глотком эля. Манящие теплом и уютом деревенские дома остались позади, впереди лежал темный неприветливый лес. Предстоял долгий переход к руинам форта ночью.
Глава 7
7.
Забавно, но руины казавшиеся до этого зловещими теперь воспринимались чуть ли не родными. В предрассветных сумерках развалины выглядели почти как дом, куда можно вернуться после долгого путешествия.
— Пора оформлять ипотеку, заезжать и жить, — хмыкнул я, без особого восторга разглядывая стелящийся над травой туман.
Когда-то леса вокруг имперской крепости не было. Знание пришло внезапно, подобно вспышке. Всю растительность вокруг вырубили для лучшего обзора, а сам форт находился на пригорке, контролируя проходящий мимо торговый тракт, в те времена весьма оживленный.
Но минуло пять столетий и на месте оплота власти Старой Империи остались только развилины, вокруг которых появились деревья.
— Ничто не бывает вечным, — сказал я и начал быстро подниматься по знакомой дороге, ведущей к остаткам врат и погибшего каравана.
Пройдя через обвалившуюся арку и добравшись до спрятанной у входа книги, бросил на землю мешок с едой, постоял, а потом к собственному изумлению, улегся на землю и спокойно заснул, словно подчиняясь внутренней команде, дать организму необходимый отдых.
Снилась всякая чертовщина. Горящие в воздухе знаки, налитые лиловым огнем. Странные фигуры, парящие в воздухе и исходившие свечением. Гортанные призывы, раздававшиеся вокруг.
Потом вообще начался ад, на сознание обрушился поток непроницаемого мрака, плотного как камень и одновременно подвижного. Я захлебывался, стараясь держаться повыше, но течение захватывало, утягивая в воронку.
Разум обуяла паника, одновременно хлынули знания подобно мощной реке. Барьеры пали, открывая палитру незнакомого мира. Уже не разрозненные куски, а более связанные части чужой памяти входили в сознании, подвергая личность окончательной трансформации.
В какой-то момент я ощутил себя в центре пустоты. Тьма вокруг пульсировала как живая, текла, обволакивая искорку человеческого сознания, выглядевшей песчинкой на фоне окружающей бесконечности.
Понять себя… нет, не так. Познать себя… познать пределы собственного могущества.
Я увидел себя со стороны, свою прошлую жизнь. Насколько ничтожной и мелочной она казалась. Сколь мелкие проблемы ее населяли. Что выглядело важным, но в действительности являлось незначительным.
Без целей, без амбиций, скучное серое существование простейшей амебы. Еще одной личинки, никогда не превратившейся в бабочку. Без стремления к лучшему, отличному от привычной жизни вокруг, в том числе лучшей версии себя.
Я мог прожить такую жизнь и даже не понять, что потратил годы впустую. Примитивные желания и столь же примитивные потребности вели сквозь время со скоростью пролетающих мимо лет.
Жизнь, определенная другими, где ничего невозможно, потому что слишком глубоко погряз в пучину повседневности. Тебя затягивает в этот водоворот все глубже, и ты с ужасом понимаешь, что обратно пути нет…
Я резко проснулся, судорожно дыша, как выброшенная на берег рыба. Лоб покрывал липкий пот, кончиков пальцев подрагивали. По лицу скользнули солнечные лучи, утро оказалось в самом разгаре.
Сколько проспал? Три-четыре часа? А ощущение будто всю ночь разгружал вагоны.
— Чертов Га-Хор и его чертов мар-шааг, — простонал я и замер.