– Ох, истинно, не такое! – горячо согласился каторжник. – Вот кабы господин меня в карете подвёз – до перевала, где стоит караул стражи...
– Вот какой ты ход замыслил, игрок? – усмехнулся пленник. – Не выйдет: эта фигура – под ударом. Стражники не выпустят карету, где будет хоть кто-то, кроме меня и слуг.
– Даже если этот «кто-то» приставит нож к горлу вельможи королевского двора?
– А какое им дело до королевского двора? Они заучили одно: кто выпустит каторжника за перевал – сам пойдёт в солеварню на его место.
У Стайни перехватило горло. Прав этот хладнокровный негодяй, со всех сторон прав! Стражники на перевале не подчиняются сотнику с Горького озера. И дело своё они знают, псы цепные! Лишнего человека вывезти, ха! Да если бы вельможа на пути через лес подобрал выпавшего из гнезда бельчонка и потехи ради взял с собой – охранники и то полезли бы проверять, не натёрты ли у малого зверёныша лапки кандалами, нет ли на шкурке кровавых следов от плети?
И на что тогда нужен пленник? Разве что повертеть ножом у его непроницаемой физиономии и поинтересоваться: что плохого тебе сделал некто Стайни Вэлиар? За что ты приказал отправить беднягу на корм крабам?
Так ведь вряд ли скажет! Вон какой невозмутимый! А пытать... Ладно, об этом можно подумать потом.
Может, выбраться из долины под видом слуги или кучера?
Не выйдет. Во-первых, Дайвенкар поднимет крик. Не может же слуга всё время держать нож у горла своего хозяина! Во-вторых, даже если удастся убедить вельможу поклясться на мече, что не выдаст беглеца, всё равно стража опознает самозванца по рукам, изъеденным солью. Слуги-то не носят перчатки...
Стайни замер, осмысливая возникший перед ним образ.
Перчатки. И длинный чёрный плащ. И широкополая шляпа с густым накомарником... будь благословенна здешняя мошкара!
– Нет так нет, – покладисто кивнул «Рэс» своему пленнику. – Не вышло на этой позиции – смешаем фигурки и начнём партию сызнова.
– Эй, что ты затеял? – напрягся пленник.
«Ага, струсил наконец-то!» – злорадно хмыкнул про себя Стайни.
– Не глупи, Рэс! – поспешно заговорил Дайвенкар. – Не знаю, за что ты сюда угодил, но я в Аркон-То человек не последний. Не в Вейтаде, а в столице! Могу походатайствовать, чтоб скостили срок. А иначе поймают – или под кнутом сдохнешь, или адским крабам заживо скормят.
Сердце Стайни захолодело.
«А вот про крабов ты зря, сволочь!»
С очень спокойным, окаменевшим лицом он поднялся, подошёл к кровати, склонился над пленником. Тот застыл, догадавшись, что разговоры кончились и сейчас решается его судьба.
«Нет, не убью. Не смогу. Хоть он зачем-то велел, сволочь, меня – в «мокрый могильник»... Но вот так, беспомощного... да и держится он хорошо, достойно держится. Под кровать его, что ли? Вот только чем бы ему пасть забить, чтоб не заорал, когда люди придут...»
Взгляд каторжника остановился на вороте рубахи Дайвенкара. Отложной, широкий. Из него можно сделать кляп.
Вцепившись в мягкую ткань, Стайни рванул ворот. Пленник хрипло вскрикнул, дёрнулся в сторону, насколько позволяли верёвки. Решил, наверное, что его хотят задушить. Но затих, услышав треск материи.
Стайни распрямился с оторванным воротником в руках. Что-то стукнуло о половицы возле кровати. Каторжник поднял небольшой серебряный медальон. Видимо, он выбился у вельможи из-под рубахи – и от рывка цепочка лопнула.
– Вещица не из дорогих, просто памятная, – Вот теперь голос Гарраша Дайвенкара дрогнул весьма заметно. – Оставь её – и я скажу, где лежит кошелёк.
– Кошелёк я уже нашёл, – равнодушно сообщил Стайни Вэлиар, наследник властителя замка. Каторга лепит людей на свой лад, и потомок знатного рода сейчас не испытывал стыда.
Крышка медальона откинулась, открыв миниатюрный портрет женщины.
Стайни забыл и про кошелёк, и про пленника, и про адских крабов.
Бледное удлинённое лицо. Продолговатые зелёные глаза. Тонкий прямой нос, красиво изогнутые бледно-розовые губы. Пепельные волосы схвачены зелёной лентой, бант цветком красуется на левом виске. В повороте и наклоне головы, во взгляде – внимательном, выжидающем – что-то кошачье.
«Кошка с бантиком!»
Смятение длилось лишь миг. А затем каторжник, за год приученный скрывать свои чувства, повернул к вельможе невозмутимое лицо:
– Жена?
– Жена.
– Мне чужая жена ни к чему. – С этими словами «Рэс» запихнул медальон под изуродованную, с оторванным воротником рубаху пленника.
Больше Стайни Вэлиар ничего не сказал Гаррашу Дайвенкару, члену Совета Левой Руки его величества.