Неожиданно среди безветрия закрутился пыльный смерчик и побежал ко мне. Не добежав метров двух, он исчез. Точнее, исчезла, поглощенная мокрым мусором, пыль, которая непонятно откуда и взялась. Сам вихрь, уже невидимый, докрутился до меня и принес новую волну гнилостного запаха. Мне показалось, что каштаны всех массой еле заметно сдвинулись в ответ, и волосы на моей голове шевельнулись от страха.
Однако нет. Показалось. Я двинулась дальше.
Пока каштаны мирно (или зловеще) лежали себе там, где их навалили странные те, кто это сделал, я постепенно стала приближаться к источнику “музыки”. Вскоре я его увидела. Это оказалась рыжая, как я, иномарка. Рекламировать марку машины не буду, я не Джеймс Бонд, но я такие машины люблю. Машина стояла в своем гараже и – о радость! – сдержанно пофыркивала мотором. Правда, и от этого звука, ранее заглушаемого магнитофоном, меня почему-то пробрал озноб.
Вокруг машины столпилось довольно много парней. Слишком много для одной машины. При моем приближении все они разом обернулись, и мне сразу захотелось, чтобы их было поменьше. Я как-то сразу вспомнила, что большинство приключений детектива Тани Ивановой, о которых она мне рассказывала, почему-то включали в себя зверское изнасилование. За которое она, правда, всегда удачно мстила… Я-то надеялась, что это не обязательная принадлежность ее профессии. По крайней мере, с моей подготовкой! А то, пожалуй, и не стоит мне переходить из телохранителей в детективы. Лучше я буду книги писать. О своей телохранительной работе. И о ее детективной могу…
Парням было от пятнадцати до двадцати пяти, но и самые молодые смотрели на меня как-то нехорошо. Как на вещь в магазине, с которой точно известно, что надо делать. Скучно это, надоело, но делать придется. Не то чтобы на меня так никогда не смотрели. Меня поразила одинаковость их реакции. Все сразу обернулись и все одинаково смотрят. У меня аж кожа на лице онемела от ощущения нависшей угрозы, но отступать было поздно.
– Привет! – сказала я, приближаясь.
Мне никто не ответил. Они только стали переглядываться между собой, потом вновь уставились на меня тусклыми взглядами.
– Если машина на ходу, не подкинете до ближайшего проспекта? – спросила я, делая вид, что не обращаю внимания на их странные манеры.
Парни враз заулыбались, не став, однако, симпатичнее.
– А как же! Конечно! С нашим удовольствием! Мигом! С ветерком! – загомонили они, гнусно хихикая, но притом расступаясь и жестами приглашая меня в гараж. Что-то мне в их хихиканье показалось знакомым. Уж не так ли я сама издевательски хихикала, когда старуха-ведьма меня заколдовывала?..
– Да вы бы уж машину, что ли, вывели сначала, – отказалась я, подчиняясь неясному опасению. Я же не знаю, сколько у них трупов навалено в смотровой яме, мелькнула странная мысль.
Да что это со мной? Я уже столько раз общалась с бандитами, и никогда так не боялась их. Бывало ведь и хуже, думала я. Приходилось общаться и с матерыми бандитами – куда этим, зелень!.. И с вооруженными – например, автоматами… и в гораздо более агрессивном настроении… И с бандитами под крылышком ФСБ, уверенными в своей безнаказанности в любом случае… Подумаешь!..
Не помогало. Я непрерывно твердила себе, что и не таких видывала, но мной почему-то все больше овладевал неконтролируемый ужас.
– Вон у вас, выхлопные газы весь гараж заполнили. – И если в яме были не совсем трупы, то теперь уж точно они, продолжило мое разыгравшееся воображение. Да что же это со мной такое, в конце-то концов?!
Парни поскучнели, разом замолчали и замотали головами. Или, дескать, так, или никак.
Я уже не могла сдержать панику, и только старалась не дать ей проявиться внешне. Эти, как волки: им только покажи, что боишься – кинутся и загрызут. Но это как раз обычно. А вот то, что они не сговариваясь все делают одинаково, будто управляемые невидимым кукловодом марионетки, внезапно поняла я, делает их похожими уже не на блатных, а на каких-то зомби!
– Ну, нет – так нет, – небрежно согласилась я, и, повернувшись к ним спиной, по которой немедленно поползли противные мурашки, пошла прочь, старательно переступая ослабшими ногами. Отворачиваясь, напоследок краем глаза поймала злорадные ухмылки на их лицах. Казалось, как я ни скрывала свой испуг, но они знали о нем и наслаждались. Эмпатические вампиры, питающиеся наводимым ими ужасом. И я буду счастлива, если только эмпатические и питаются только ужасом своих жертв. Я шла и прислушивалась, ожидая какой-нибудь пакости с их стороны.