За храбрость твою я тебе твои восемь жизней исторгнутых верну, так уж и быть. И еще благодарность свою прибавлю. Шайку гаражных урок ты с японцем своим мне помогла вывести. Им всем теперь такой сон все время будет сниться, что долго они тут не задержаться.
Поэтому выбирай, чего тебе больше хочется. Перво-наперво, как ты мне понравилась, могу тебя своей преемницей сделать. В обучение, значит, возьму, и все секреты передам. И утварь со скарбом. Когда помру, сможешь колдовать не хуже меня. А второе – могу тебе обсказать хоть прямо сейчас, то, зачем тебя ко мне посылали. Только предупреждаю – пользы тебе самой от того никакой не будет, кроме вреда. Как говорится, любопытство сгубило кошку. Только думай скорее, время не терпит. Ну, чего выбираешь?
– То, зачем посылали, – твердо сказала я. Первое предложение ведьмы затронуло какие-то тайные струны моей души. Мне немедленно захотелось научиться колдовать. Показалось, что именно это – мое истинное предназначение… Но что-то подсказывало, что и сама старушка меньше меня уважать будет, если я откажусь от выполнения задания, даже в обмен на такую соблазнительную взятку.
– Ай, молодец, внучка! – опять восхитилась старая колдунья. – Делу время, потехе час, так? Только кто знает, где тут дело, где потеха… Ну ладно. Выбрала – значит, слушай. Подозрения насчет той вашей операции были правильные. Та операция была задумана в Америке. Только пользы теперь вам от того мало, потому как она давно уже, как вы говорите, увенчалась полным успехом. Им надо было что? Коммунизм ваш остановить, перестройку сделать, холодную войну выиграть, ученых переманить, и все – вашими же руками. Потому что своими не получалось. А так – все получилось, да ты же знаешь, чай не слепая. Сделали все их агенты в вашем КГБ. А теперь ФСБ. Дальше эти агенты проведут своего президента России с помощью американских им… имиджмейкеров, вот, и ихних же выборных технологий. Твоим бывшим начальникам с ними не совладать, не стоит и пытаться. Муравьи они против них. И мне не совладать. У них свои маги… магистры есть, а за таких, как я, дают пятачок за пучок, да еще в базарный день. Всей моей силы хватит только, чтобы следы замести, что я в ихнюю канцелярию влезла. Вот, видишь, сегодня купила, – и старуха неожиданно протянула мне… аэрофлотовский билет! Который я машинально взяла.
– А это – твой, – добила меня колдунья, доставая еще один такой же билет, пока я лупала глазами на тот, что держала в руке, и тоже отдавая его мне. Я взяла и этот.
– У тебя доллары твои где? В камере хранения в аэропорту, верно? Можешь не кивать, сама знаю… И паспорт твой заграничный тоже там.
Я разглядывала билеты. Это были целые книжечки на полет с пересадками. Рейс намечался… Тарасов – Москва – Алма-Ата – Дели – Бангкок – Тайвань! Причем на трех самолетах. Из который последний – другой компании, хоть билет выдан Аэрофлотом.
– У меня нет визы на Тайвань, – сказала я, чтобы показать, что и я не лыком шита, – да тут, наверное, одной визой не обойдешься? Небось, и от индусов виза нужна, и от тайцев.
– Каких еще тайцев, – растерялась старушка, – тайваньцев?
– Тайцев, которые в Таиланде, – объяснила я. – Или мы в Бангкоке из аэропорта вылезать не будем? А там, вообще-то, говорят, интересно. И в Дели.
– Интересно будет живыми остаться, – возразила колдунья. – А впрочем, можем и прошвырнуться. А насчет виз, ты это, глянь сначала в свой заграничный паспорт, когда в камере хранения его заберешь, а потом говори, есть там визы или их там нет, – хитро заулыбалась колдунья. Я только рукой махнула. Поняла, что визы там будут. Или, по крайней мере, их там будет видно тем, кому нужно их видеть…
– Я-то уже собралась, – показала она на два объемистых баула на полу в прихожей. Один сильно пах смесью множества хорошо знакомых, смутно знакомых и вовсе незнакомых запахов, другой слабо шевелился. Я поняла, что там крокодил, и хотела было спросить, как мы пронесем его через таможню, но опять только махнула рукой. Ясно, что уж таможенников хитрая бабка так обведет вокруг пальца, что мы хоть табун крокодилов мимо них будем гнать, сами гарцуя на парочке особо крупных – они не заметят.
– Ах, да, – спохватилась я. И замолчала, разглядывая себя. Хотела-то я сказать, что в таком виде меня на самолет в Москву не пустят. Не говоря уже об загранице. Покалеченную, окровавленную, в грязных лохмотьях. Хотела сказать, но не сказала. Потому что выглядела я, оказывается, так, как будто все происходившее было просто кошмарным сном. Да и не болело уже ничего! Так, подумала я. Надо будет ее обязательно расспросить после, что же было. Страшный сон – или страшная жизнь, но с чудесным излечением в конце? Но потом. Потому как что-то мне заранее кажется, что простого ответа типа «да-нет» я не добьюсь.