Откуда им было знать, что он делал то, что получалось у него лучше всего — защищал меня. Конечно, в первую очередь от себя, но его любовь оказалась настолько сильна, что он не позволил монстру, скрывавшемуся в нем, добраться до меня.
Чарли и его ребята помогли собрать вещи. Я не могла там оставаться после всего, что произошло. Закрывая глаза, я видела мертвого Дугласа и прощающегося со мной Кристофера. Это слишком.
Вместо этого я сложила все вещи в хранилище, прихватив только самое необходимое, чтобы перекантоваться у Дианы, пока не встану на ноги, что оказалось не настолько удобно, как я думала, поскольку она начала встречаться с новым парнем, который любил зависать у нее.
Все же это лучше теней, которые крались по моей квартире и забирались в мои сны кошмарами или воспоминаний, которые прятались в стенах и поджидали удобного момента, чтобы настичь меня. Не говоря уже об ужасных пятнах на полу, прямо под новым покрытием. В глубине души я понимала, что веду себя неразумно, но это не имело значения.
Теперь уже ничто не имело значения. Я не питала особых надежд, так как не была уверена, что когда-нибудь буду настолько же счастлива, как когда-то с Кристофером.
Несколько дней спустя появились новости об исправительном учреждении Фултон Родос. Начальника тюрьмы и нескольких надзирателей арестовали за преступления, совершенные против заключенных. Очевидно, благодаря бойцовскому клубу, о котором не распространялись, он стал очень богатым человеком. Истории заполонили телевизор. О превышении полномочий и преступлениях, о замалчивании и убийствах, о Кристофере.
Я смотрела их, хотя это и разбивало мне сердце. Смотрела, потому что иногда они показывали его фотографию, и я могла увидеть его еще раз.
Чарли выставил вокруг дома Дианы вооруженную охрану, пока не утихла суматоха, связанная с Риццуто и Ланца. Охота на меня прекратилась, как только я перестала расследовать дело Кристофера, как только он умер, и их семейные тайны больше не находились под угрозой. Они его не подставляли, но им все еще было что прятать. И то, что я взялась за это дело, подвергло их секреты опасности.
Теперь все обрело смысл. Детали головоломки, связанные с Фултоном и всеми вовлеченными в жизнь Кристофера, встали на места. Когда паззл собрался, мне не понравилась получившаяся картинка: я смотрела на изображение довольно печального будущего. Без мужчины, которого я любила. И я не была уверена, что хочу жить в таком мире.
Депрессия — это не шутки.
Монстры тоже. Они не живут в шкафах и не прячутся под кроватями. Они свернулись клубочком внутри нас и выходят, чтобы уничтожать тех, кого мы любим, уничтожать нас самих.
Эпилог
— Посмотри, мамочка, я — монстр! — крикнул Кристофер, пока бежал ко мне через парк.
Он поднял руки над головой, согнув пальцы, словно собрался схватить меня.
Я рассмеялась и притворилась испуганной.
— Так и есть! Ты страшный монстр, — подыграла я.
Прежде чем убежать на крошечных трехлетних ногах, он зарычал, сильно напоминая своего отца. Его каштановые волосы развевались на ветру, а улыбка озаряла парк, как солнце над нами.
Я никогда в жизни не видела ничего более прекрасного.
Кто бы мог подумать, что два человека могут создать что-то настолько чудесное?
Мне хочется думать, что если бы Кристофер знал, от чего отказывается, остался ради меня, но опять же, полагаю, он понимал, насколько не уравновешен. В глубине души, я приняла то, что он должен уйти, не важно, как и когда. Кристофер был болен и, если бы не решился на это в тот день в моей квартире, сделал бы это позже.
Даже мысль о нем все еще причиняла страдания, но я должна жить дальше. Особенно после того, как обнаружила, что крошечная часть Кристофера растет во мне.
Иногда, когда я смотрела на сына, сердце кровью обливалось. Во-первых, я любила его так сильно, а во-вторых, его глаза точь-в-точь как у отца — насыщенно синего цвета, такие темные и загадочные, что я никогда не знала, о чем он думает.
Когда сын улыбался, напоминал о последней ночи с Кристофером, и каким счастливым он был. Каким свободным себя ощущал. Такие мелочи, как долгий душ или сон в удобной кровати, значили для него так много. Но больше всего я радовалась тому, что его последняя ночь на земле выдалась спокойной.
Иногда, в тишине, закрывая глаза, я все еще могла уловить его смех. Я слышала его всего несколько раз, но он навсегда остался со мной. Часто перед сном, когда мой крошечный дом с двумя спальнями погружался в тишину, я слышала его голос. Почти разбирала слова «Я люблю тебя» и засыпала с улыбкой на губах.
Но я не чувствовала себя одинокой. У меня был Кристофер, мой мальчик, все ради чего стоит жить; этого более чем достаточно. Он все, в чем я нуждалась.
— Кристофер! — крикнула я.
Мы пробыли в парке больше часа, послеполуденная жара начала припекать голову. Я встала, ожидая, что он подбежит ко мне, но его и след простыл. Я двинулась по песку, проверяя площадку и уворачиваясь от играющих детей.
— Кристофер, где ты? — громко позвала я.
На меня накатила паника, но она тут же рассеялась, как только я заметила сына, играющего в песочнице под горкой. Я подошла к нему сзади, прислушиваясь, как он говорит сам с собой. Это довольно мило.
Я придвинулась ближе, готовая похлопать его по плечу и игриво притянуть к себе, но остановилась, услышав, что именно он говорит. Сердце забилось в грудной клетке. Уверена, я неправильно его расслышала. Ему всего три. Трехлетние так не рассуждают.
— Нет, — твердо сказал Кристофер. — Я не хочу причинять боль мамочке. Я должен защищать ее.
Я ахнула, привлекая его внимание. Он повернулся ко мне с обеспокоенным взглядом, прежде чем улыбнуться. Уголки его рта приподнялись, щеки надулись, но улыбка так и не коснулась глаз.
— Ой, привет, мамочка, мы уже уходим? — спросил он.
Я сглотнула комок в горле и кивнула.
— Да, малыш. Пора идти домой.
Он встал, отряхивая песок с шорт.
— Хорошо, потому что я больше не хочу играть с монстром.
У меня закружилась голова. Его слова так похожи на те, что произнес напоследок его отец, когда практически покончил собой.
— Какой еще монстр, малыш? Я никого не вижу.
Кристофер рассмеялся, нежные щечки раскраснелись, синие глаза заблестели.
— Ты не можешь его увидеть, глупышка. Он внутри меня.