Татьяна ее настроения не разделила, думала деловито, как привыкла.
– Ты хорошо про телевизор напомнила. Я его сфотографирую и пошлю в передачу, где людей разыскивают. Пусть покажут фотографию, может, кто-то узнает. Но я дожидаться не буду, я его все равно сдам куда-нибудь. Может, он маньяк, может, он из психушки сбежал?
– Не похож, – оглянулась Лидия на сарай.
– А какой маньяк на маньяка похож?
– Не скажи. Я вот по телевизору…
Татьяна на правах подруги оборвала:
– Да ну тебя с твоим телевизором! Не обижайся, Лид, но ты зря его все время смотришь!
Лидия обиделась:
– Я его смотрю как источник информации! А если тебе совет не нужен, не надо было звать! Спасибо за чай!
И, отпив напоследок еще глоток (и, само собой, промокнув губы), она встала и пошла к калитке.
И вдруг застыла. Как ни велика была обида, но мысль, пришедшая ей в голову, оказалась слишком потрясающей, чтобы удержать ее в себе. Она торопливо вернулась и прошептала:
– Татьяна! А может, он – робот?!
Татьяна чуть не поперхнулась.
Встала, пошла к сараю. Лидия за ней. Они стали смотреть в щель.
Человек, вынув из ящика рубанок, повертел его, пальцами провел по лезвию, догадался о назначении инструмента, взял короткую дощечку и начал ширкать по ней. На лице его засветилось счастье. А движения при этом были равномерные, словно автоматические. Будто у робота, в самом деле.
– Я вот видела… – шептала Лидия.
– По телевизору?
– Ну и по телевизору! Кино было: создали робота, совсем как человек. А он сбежал. Дальше не помню, заснула.
– Прямо совсем как человек? И ел?
– Нет. Зачем, он же на этих. На аккумуляторах.
– А этот ест.
Человек строгал. Они смотрели.
– Может, он изображает? – предположила Лидия. – А сам потихоньку пальцы в розетку сунет и заряжается. Ты посмотри по счетчику, сколько у тебя в день накручивает.
Татьяна была настолько растеряна, что даже не улыбнулась этому предложению.
А потом явились Толик и Костя, и Татьяна устроила обоим выволочку: Толик порвал футболку, а Костя запачкал штаны. Они стояли, шмыгая носами, а Татьяна шумела:
– Футболка денег стоит или нет? Мне что, выкидывать теперь ее? Я на что горблюсь вообще? Все деньги на кормежку и одежку улетают! Вы это соображаете или нет? Ну он малой, – тыкала она пальцем в Толика, – а ты-то здоровый уже балбес, двенадцать уже! – потрепала она Костю за рубашку. – Штаны тебе каждый день стираю, одного порошка уходит, как в прачечной какой-то! Издеваетесь над матерью!
– Да ладно, – сказал Костя. – Было бы из-за чего…
– Ты считаешь – не из-за чего? Я вот сниму штаны – и ходи в чем хочешь!
Тут Татьяна заметила, что Толик, то ли забывшись, то ли обнаглев, улыбается. И при этом смотрит в окно. Татьяна обернулась: за окном стоял бомж и тоже улыбался. И чуть ли не подмигивал Толику, ободряя.
– Ты чего? – спросила Татьяна.
– Кричать не надо, – сказал бомж. – Дети не любят.
– Тебя не спросили! – сварливо ответила Татьяна. – Навязался тоже на мою шею!
Отругав и раздев детей, Татьяна взялась за починку и стирку их одежды. Мимоходом глянула на счетчик.
– Костя! Тебе не кажется, что у нас электричества много наматывается?
– А я смотрел?
Татьяна, поразмыслив, достала из кухонного стола тетрадь, где вела учет всем домашним расходам, и записала туда показания счетчика.
Решила взять на контроль.
После этого достала простенький фотоаппарат-мыльницу и пошла в сарай.
Включила там свет, сказала бомжу:
– Встань под лампу.
Тот встал.
Татьяна навела фотоаппарат, щелкнула.
Вспышка произвела на бомжа странное впечатление – он вскрикнул, закрыл лицо руками и повалился ничком на пол.
– Эй, ты чего? – потрогала его Татьяна. – Еще припадочный, не дай бог!
Но бомж быстро пришел в себя. Сел и попросил:
– Больше не надо.
– Не буду, успокойся.
Бомж закашлялся. Он и до этого все время перхал.
– У тебя не туберкулез, случайно?
Бомж приложил руку к груди:
– Обжег.
– Горло обжег? Наверно, дымом надышался, у тебя вид такой, будто с пожара.
Как хоть к тебе обращаться? Ко мне три года назад собака приблудилась тоже. Взрослая уже, без одной ноги. Я думала, как называть. Начала варианты перебирать: Бобик, Шарик, Тузик. А потом почему-то в голову пришло – Джек. Даже не знаю, почему. Он как завизжит! Обрадовался. То есть – попала. А потом хозяева нашлись, оказалось – точно Джек! Давай попробуем, может, откликнешься как-то? Иван? Алексей? Александр? Петя? А мужа у меня Валерий зовут. Звали. А еще был друг в школе, очень хороший парень – Гоша.
И тут бомж встрепенулся.
– Что? Попала? Гоша, да?
– Гоша, да, – кивнул бомж.
На другой день Татьяна зашла на почту, купила конверт, вложила в него фотографию новонареченного Гоши, надписала адрес и подала в окошко, где сидела ее знакомая, Тоня.
– Заказным.
– Отправим.
– Адрес правильный, как думаешь?
– Кто ж его не знает? Москва, улица Королева, с детства помню. А ты, что ли, потеряла кого? – полюбопытствовала Тоня, увидев название передачи.
– Да нет. Ты вообще не говори никому, что я на телевидение послала. Подумают еще чего.
– Тайна переписки гарантируется государством! – заявила Тоня.
Татьяна вернулась домой.
Гоша, пристроившись к верстаку у сарая под навесом, строгал все, что попадалось под руку. Несколько дощечек стояли готовые, куча стружки скопилась под верстаком.
– Столяром ты, что ли, был? Все мне перестрогал уже, уймись! – сказала Татьяна.
Гоша с сожалением отложил рубанок.
Вечером Татьяна ушла на работу, а Толик организовал Гошу поиграть в шахматы. Тот не знал правил, Толик объяснил ему и первые три партии легко выиграл. Четвертая была вничью, а пятую Гоша выиграл – и сам этому удивился.
– Это ты случайно, – сказал Толик. – Давай еще одну!
Дядя Одутловатов и племянник Кумилкин тоже занимались интеллектуальной деятельностью: беседовали за бутылкой вина.
– У Татьяны мужик какой-то поджился, – говорил племянник. – С рубанком целый день во дворе возится.
Дядя тут же догадался, к чему он клонит.
– Думаешь, плотник?
– Очень может быть. Нам плотники понадобятся. Снести дом к чертовой матери и построить большой. Семейная гостиница, я тебе говорю, – лучший в мире бизнес! Я в Прибалтике видел, на Черном море видел. Главное, что хорошо: ты тут живешь, ты тут и работаешь. Сам себе администратор. Пять-шесть комнат-номеров – и хватит.
– Дело хорошее, – согласился дядя. – Только деньги нужны.
– Деньги будут. Главное – определиться. Какой дом, во-первых. Дальше. Кто за что отвечает. Кто за хозяйство, кто за питание. Чтобы четко.
– Я за хозяйство, – предложил дядя.
– Куда тебе, ты вторичный инвалид!
– На это здоровья хватит! Своя работа – не чужая. Но где деньги взять?
– Да постой ты с деньгами! Знаешь такое выражение – бизнес-план? – спросил Юрий, нахватавшийся в местах заключения нужных и ненужных знаний.
– Нет.
– Так я тебе объясню!
Магазин. Ночь. Татьяна задремала, и ей приснился нехороший сон: бородатый и волосатый человек, похожий на Гошу, влез в окно дома. Шарил по ящикам комода. Потом прокрался в комнату детей. Долго смотрел на их лица, злобно щерясь. И вдруг взмахнул топором…
Таня очнулась, тряхнула головой, оторопело уставилась на дверь, где появился Михаил Ерепеев, уже выздоровевший.
– Михаил, постоишь тут за меня? – спросила Татьяна. – Срочно надо отойти!
– Постою…
Татьяна, скинув фартук, заторопилась выйти.
– Я пива бутылку выпью! – крикнул ей вслед Михаил.
– Да хоть две!
Татьяна бегом бежала по улицам, примчалась к дому.
Увидела свет в окне, какие-то тени и всполохи, вскрики.
Ворвалась в дом.
Костя вел войну на компьютере, Толик наблюдал и ждал своей очереди.
– А ну, марш спать! – закричала Татьяна.