— Нет, Дон, ты не прав. — Тер взяла себя в руки, она говорила деловито, по-мужски. — Во-первых, никуда я не сбегу, пока люблю человека. Во-вторых, зачем все упрощать? Или — или. В жизни все сложней. У меня богатый отец, я его единственная дочь. Почему он не может заботиться обо мне? Почему мой муж должен зарабатывать деньги, а я — бездельничать? Раз я не работаю, мою долю вносит отец. Он что — не может подарить мне на свадьбу дом, машину, пакет акций да просто деньги, наконец?..
— Знаешь, — Дон остановил ее жестом руки, — деньги, заработанные твоим отцом, — это не деньги, заработанные твоим мужем!
— Чем же они хуже? Чем? Отец сам создал свое богатство, благодаря своим коммерческим способностям сколотил капитал. Это честные деньги! Он никого не убил и не ограбил. Он владелец доходных предприятий.
— Никто в этом не сомневается, Тер. Я знаю, что у господина Лонга честные деньги. Но пойми, это ЕГО деньги^, его и его дочери, а не будущего ее мужа, который…
— Послушай, — перебила его Тер, — почему мой отец не может устроить моего будущего мужа на хорошую, высокооплачиваемую работу? Наконец, просто взять его компаньоном? Ты умный, толковый, ты можешь занять высокий пост в его предприятиях.
— Потому что, черт подери, этот твой будущий муж должен иметь к этому хоть какие-то склонности, способности, наконец, просто желание! Ясно? А если он не коммерсант, не бизнесмен, не финансист, просто бездарен в делах? Тогда что? Он хороший, простой парень, он любит тебя и зарабатывает на хлеб не хуже любого другого простого парня. Он просто хороший, даже очень хороший инженер. И все! И ничего больше. Тогда как? Господин Лонг просто возьмет его на содержание? Да? Конечно, он может выплачивать ему в месяц больше, чем тот заработает в год. Но если твой будущий муж согласится на это, то он не простой, хороший парень, а, прости меня, подонок. И любит не тебя, а твои деньги…
Тер молчала.
— Кстати, твой отец все это прекрасно понимает и не собирается выдавать тебя замуж за простого парня, у него совсем другие виды, — закончил Дон с невеселой усмешкой.
— Откуда ты знаешь, что думает отец? Не приписывай ему мыслей, которых он не высказывал…
Дон чуть не рассказал ей о своей беседе с ее отцом там, в загородном замке, но удержался.
— Не пойму, зачем ты завел этот разговор, Дон! — сказала Тер, вставая. — Если ты действительно думаешь так, как говоришь, то очень жаль. Более легкими наши отношения это не сделает.
— Возможно, Тер, но неплохо, если б ты тоже иногда задумывалась о таких вещах.
То, что Дон не пошел на попятный, как обычно, когда Тер обижалась, а остался тверд и даже, по существу, отчитал ее в последних своих словах, глубоко поразило ее. Такого еще не бывало. Надо будет в самом деле подумать обо всем. Может быть, даже посоветоваться с отцом. Нельзя жить, как стрекоза, не заглядывая дальше завтрашнего дня. Дон прав. Она уже взрослая, скоро двадцать, надо думать о жизни, о будущем… Но прав ли он и в другом? Ведь если отбросить их чувства, они же живут в разных мирах. Их разделяют тысячи километров, невидимых километров, выложенных деньгами, имениями, акциями, предприятиями ее отца, — километров, которых Дону не пройти за целую жизнь… Не пройти и не перепрыгнуть. Перепрыгнуть их может только она — Тер. И в разговоре с Доном ей кажется это само собою разумеющимся. А в действительности?
Погруженные в свои мысли, они возвращались домой. Тер, как обычно, отвезла Дона, поцеловала его на прощание, а он махал ей с крыльца, пока машина не скрылась за углом. Но прощание прошло молчаливо, холодно.
…А тем временем письмо, написанное ими, совершало положенный путь. Однако путь этот был весьма причудлив. Почему-то пока оно легло на стол начальнику полицейского участка, куда входила курильня, содержимое ею стало известно хозяину фармацевтической фирмы «Здоровье».
В ту же ночь его посетил толстый человек в клетчатом пальто и костюме, со странной прорабовской каскеткой на голове.
Он молча уселся в кресло и стал ждать указаний. Раз его вызвали, значит, есть что-то важное, а раз важное, хозяин скажет сам, незачем торопить его, он этого не любит.
— Так вот, Роберт… — Хозяин фирмы «Здоровье» встал и заходил по комнате. — Один болван ничего лучшего не придумал, как сводить в курильню на… (он назвал адрес) своего приятеля, которого он надеется приобщить к пороку (произнеся это слово, хозяин строго посмотрел на собеседника). Тот, конечно, распустил язык, решил сообщить полиции, написал письмо. Так что полиция завтра утром узнает. Не раньше. Ясно?
— Ясно.
— Что ясно?
— Что за сегодняшнюю ночь курильня должна испариться.
— Молодец. Быстро соображаешь.
— Задали вы мне работку, хозяин, с вами не соскучишься.
— Знаю. Ты мне это уже много раз говорил. Я веселый человек, зачем же другим скучать! Действуй. Успеешь?
— Надо успеть. Перебазировать и вывезти — дело плевое. Трудно с клиентурой. Куда их выбросишь? На улицу, под дождичек… да…
— Не мне тебя учить. На улицу, домой, в залив… Это ты уж сам смотри. И не забудь все условные знаки расставить. Полиция там наверняка засаду оставит. Чтоб те, кто будут приходить, не лезли, как рыба в сеть. Чтоб видели, что к чему, и поворачивали. Ясно?
— Ясно.
— Давай действуй.
— Действую. — Роберт поднялся и направился к двери. Потом остановился и, обернувшись, сказал: — А парня этого, что навел, надо бы проучить. Ведь завтра среди клиентуры шум пойдет. Если узнают, что парню это так обошлось, — не годится. Дисциплина и так хромает, — он усмехнулся, — не так-то просто поддерживать, а тут такой случай. Надо проучить. Как его зовут?
— Рив. Что ты хочешь сделать?
— В заливчик? — предложил Роберт.
— Ни в коем случае! Бока намните— и хватит. Да и то поосторожней. Ведь твоим гориллам волю дай, они на пять лет в больницу отправят. Слышишь? Полегоньку. Сам проследи. Ясно?
— Ясно, — недовольно пробурчал Роберт и скрылся за стеклянной дверью.
А хозяин фирмы «Здоровье» еще долго мерил шагами свой просторный кабинет.
Глава IX
БЕЛЫЕ КОНИ И СЕРЫЕ КРЫСЫ
В одиннадцать часов утра следующего дня почтальон доставил корреспонденцию в главное городское полицейское управление. В одиннадцать двадцать ее разнесли по соответствующим отделам. В одиннадцать тридцать старший инспектор докладывал начальнику отдела по борьбе с наркотиками О'Кину анонимное письмо, сигнализирующее, что в портовом районе по такому-то адресу есть тайная курильня опиума.
Через десять минут, отпустив старшего инспектора, О'Кин набирал номер своего клубного приятеля, главы фармацевтической фирмы «Здоровье». Произошел такой разговор:
— Здравствуй, как жизнь?
— Ничего, О'Кин, все в порядке, как у тебя?
— Дел невпроворот, вот минутка свободная выдалась, решил позвонить, справиться, как друг поживает.
— Хорошо поживает. Но дел у тебя, наверное, не так уж много, раз хватает времени для телефонной болтовни.
— Ну-ну, у вас, конечно, бизнесменов, дел побольше. Но и у нас, чиновников, хватает. То убили кого-то, то похитили. Сейчас еще двенадцати нет, а передо мной сводка: уже полтора десятка человек погибли под автомобилями. За ночь повесилось восемь, выбросилось из окна…
— Э, О'Кин! Я ведь не мэр города, что ты мне докладываешь?
— Это так, к слову, чтоб ты знал, сколько у нас дел. Или вот только что мне доложили: получено анонимное письмо, обнаружена курильне опиума по такому адресу… Столько дел, так еще этой курильней занимайся!
— Так занимайся!
— По этому адресу ее обнаружили…
— Слышу, слышу. Раз обнаружили, надо закрывать! Ты же главный борец с наркотиками в городе. Прихлопни эту курильню. Ничего, что много дел. Такая уж у тебя работа.
— Да, работа тяжелая. Вечером не зайдешь в клуб? Нет? Тогда ладно, пока…
— Пока, пока… Спасибо за звонок. Все в порядке.
Положив трубку, О'Кин вызвал старшего инспектора и начал отдавать энергичные распоряжения.