Самое удивительное, что это чудесным образом работает: убежденность в собственной неуязвимости будто и впрямь защищает нашу писательницу от бед и разрушительного влияния времени!
В свои пятьдесят с хвостиком (длину которого у нее лучше не уточнять, если вы сами не бессмертный эльф или противоударный тролль) мамуля выглядит максимум на сорок, то есть смотрится моей старшей сестрой.
Это составляет предмет гордости и одновременно вечных страданий папули как любящего мужа-ревнивца — тоже два в одном.
— Схожу с вами к соседям, если позволите, — сказала Алка.
Наивная! Думает, если у бабули будет свой переводчик, она не использует как эффективное средство дипломатии палку.
— Позволю, — милостиво кивнула бабуля. — Кто-то же должен перенимать бесценный опыт, пока не поздно.
Я вообразила Трошкину старушкой, успешно перенявшей бабулин бесценный опыт (и палку), и подавилась чаем.
— Ты кашляешь, Дюша? — встревожилась мамуля. — Не надо было врубать кондиционер в своей спальне на полную мощность!
Сплит-систему в гостиной мы после ЧП с котлетно-газовой атакой не включали, опасаясь, что соседи не ограничатся приготовлением одного блюда. Общим решением постановили использовать скомпрометировавший себя сплит пореже, обходясь менее мощными кондиционерами в спальнях.
— Всё в порядке, я здорова, — успокоила я родительницу и, залпом допив чай, встала из-за стола. — Ну, кто со мной на пляж?
— Я, пожалуй, не буду спешить, мне нужно уложить волосы и поутюжить тунику, — поделилась амбициозными планами мамуля.
— Значит, мы с тобой, Бася, начнем с бассейна, — решила за двоих бабуля. — Это и правильно, будем привыкать постепенно, переходя от малой воды — к большой. А вы, молодежь, можете сразу бежать на море, но чтобы не позднее половины одиннадцатого были дома. Солнце здесь злое, тепловые удары нам не нужны.
— Нам никакие удары не нужны, — уточнила боязливая Трошкина и символически поплевала через левое плечо.
Увы, как позже выяснилось, это не помогло.
— Мы нашли ее, — прижимая трубку к уху плечом, сказал брюнет, который уже не был таким унылым и хмурым, как накануне. — Бабка — действительно туристка. Отдыхает тут с дочкой и внучками.
— Ложный след? — огорчился голос в трубке.
— Может, и нет, — срифмовал брюнет. — Сюрпри-и-из: она его бывшая училка. Это же не может быть совпадением, правда?
— Я удивлюсь, если это совпадение. — Голос в трубке оживился. — Ты его увидел? Он где-то рядом?
— Пока не видел. У этих баб все окна наглухо закрыты.
— Это очень подозрительно.
— Тоже так думаю, — согласился брюнет.
И они одновременно изрекли:
— Похоже, они его прячут.
Принято считать, что у всех людей с годами портятся глаза. Это заблуждение.
У нашей бабули пока испортился только характер.
Сдается мне, во времена нашего с Зямой детства она была добрее и мягче. Даже защищала нас с братом от родителей, эпизодически пытавшихся воспитывать потомков в строгости.
Что до ее зрения, то его остроте и сейчас позавидует молодой горный орел. Бабуля прямо из шезлонга у бассейна высмотрела вывеску супермаркета и назначила его местом встречи, которое изменить нельзя.
Мы с Алкой пришли туда с пляжа, наши старшие дамы — от бассейна. Бабуля успела написать список продуктов, которые непременно следовало купить, и тем обеспечила мне интересный квест.
Турецкую кухню я, надо признать, не люблю, но базовые продукты в этой стране прекрасные. Одна проблема: без знания языка очень трудно угадать содержимое непрозрачной упаковки с минималистичной картинкой или вообще без нее.
Местные этим бессовестно пользуются и превратили слова Сервантеса «Ничто не дается нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость» в успешную торговую стратегию. Если гость из России слишком ленив, чтобы разбираться с надписью на упаковке, ему услужливо предлагается приобрести специально адаптированные товары: с названиями, аккуратно выписанными буквами кириллицы. В супермаркете витрина с коробочками и баночками с понятными словами «Творог» и «Сметана» выставлена прямо у входа как баррикада — мимо не пройдешь.
И вроде бы надо сказать добрым людям «спасибо» за любезность, но язык не поворачивается, когда знаешь, что те же продукты в неопознаваемом «руссо туристо» виде — с нечитабельными названиями на турецком — лежат себе на полке в дальнем углу торгового зала в компании ценников, значения на которых в два-три раза ниже.
Творог, кстати говоря, найти сложнее всего, потому что турки считают его разновидностью сыра.