— Положим, ночью после свадьбы во дворце случилась страшная трагедия и все люди погибли. Выжили только звери, бременские музыканты, и вот они уезжают, оплакивая своего дорогого друга. Вдруг скрипучие ворота замка распахиваются, и восставший зомби-Трубадур устремляется вослед своим товарищам! А те сначала — ла-ла-ла-ла-ла, потом понимают — ой, нет, это ж полное йе-е, но им уже не убежать, не спрятаться, не скрыться… Их ковер — цветочная поляна, там они все и полягут…
— А? — озадаченно моргнул, прослушав монолог вдохновленной писательницы, Капустин.
— Вот зачем она так, — хныкнула впечатлительная Трошкина. — Кимка любит этот мультик, а мне теперь страшно будет его смотреть!
Я поняла, что надо давать занавес.
— Ну что ж, милые дамы, нам пора! — Я выступила из укрытия и громко хлопнула в ладоши. — Виктор, приятно было познакомиться, как-нибудь еще непременно увидимся…
— Я помогу с багажом! — Капустин, вопреки моим опасениям, не стал затягивать внезапную встречу. Он первым подскочил со скамейки и, подхватив самый большой чемодан, унесся с ним по дорожке к рецепции.
Мы с Трошкиной едва успели посторониться с его пути.
До рецепции он наверняка добрался, потому что оттуда прибежали два чернявых хлопчика в фирменных рубашках-поло с лого апарт-отеля. Они расхватали прочий багаж, не покусившись только на лопнувший желтый чемодан. Его потащили мы с Алкой.
Со стороны это должно было выглядеть интригующе. Две девы — это мы с Трошкиной — с великой заботливостью на руках несли по узенькой дорожке, усыпанной опавшими с кустов алыми лепестками, пластмассовый желтый гробик с отломанной крышкой, под которой вспучилась невнятная пестрая масса. Маленькую процессию замыкала величественная старуха с трагической миной добросовестной наемной плакальщицы — бабуля. Она по-прежнему была погружена в какие-то безрадостные раздумья, шествовала с отрешенным видом и тяжкими вздохами.
Мамуля, глядя на это, проворно извлекла из сумочки дежурный писательский блокнотик и что-то черкнула в нем. Не иначе сделала набросок с натуры для нового бессмертного произведения. Она умеет заметить и мастерски вставить в роман любую ерунду. «Нам каждая соринка — в желудке витаминка», — поэтично называет эту похвальную манеру супруги-писательницы папуля.
Едва переступив порог нашего временного жилища, я наскоро произвела ревизию: пересчитала чемоданы и членов компании. Убыли не нашла, лишних не обнаружила. Капустин, доставив к месту назначения чемодан, бесследно исчез со сцены, большое ему за это спасибо.
— А был ли мальчик? — пробормотала я.
— Ушел по-английски, не прощаясь. Вот и славно, — с облегчением выдохнула Трошкина, безошибочно угадав мои мысли и чувства.
Бабуля на финише многотрудного пути, похоже, полностью выдохлась. Как выронила бразды правления у багажника с лежащим в нем Капустиным, так и не попыталась их подобрать. Но в нашей семье свято место пусто не бывает, функции квартирмейстера сразу же взяла на себя мамуля.
Она влетела в наш новый приют, трепеща ресницами и оборками, и с ходу распределила помещения:
— Девочки, вы будете жить в детской, мама, вам отдаем супружескую спальню, а гостиная, чур, моя!
— Но это самая большая и светлая комната, притом совмещенная с кухней и террасой!
Если мамуля специально хотела шокировать бабулю, чтобы вывести ее из затянувшегося транса, то у нее это прекрасно получилось.
— Девочки будут спать в одной комнате, а мы с тобой, Бася, в другой! Гостиная, кухня и терраса — общие помещения, и никто не вправе оккупировать их в одиночку!
— Но я единственная, кто даже на отдыхе будет работать! — Мамуля оттопырила нижнюю губу.
— Ах, оставь! Ты не взяла с собой компьютер, а эпизодические почеркушки в блокноте не требуют организации отдельного рабочего места!
— Сейчас прольется чья-то кровь, — встревоженно нашептала мне Трошкина, и я поспешила охладить накал страстей, громко спросив:
— Составим график дежурства по кухне?
— Какого еще дежурства?! — Мамуля ужаснулась так, как сама хотела бы пугать поклонников своего творчества.
Папуля уже лет двадцать единолично и бессменно несет дежурство в горячей точке у газовой плиты. Он не считает это подвигом и жертвой и никому другому не позволяет хозяйничать на кухне.
— Никаких дежурств, — поддержала невестку бабуля. — Завтраки я беру на себя, а обедать будем в кафе.
— А ужинать? — спросила я с нескрываемым подозрением.
Совет «ужин отдай врагу» я считаю крайне вредным, непосредственно коварным врагом и придуманным.