Издевка судьбы. Всего лишь колючая проволока.
Гош явился через полчаса. Из нагрудного кармана у него торчал серебристый длинный ключ.
Женя невидящим взглядом буравила контрольно-следовую полосу и время от времени слизывала с ладоней кровь. Выражение лица у нее было такое, что трижды задумаешься прежде, чем спросить, который час.
— Как ее звали? — поинтересовался Гош у Жениного затылка. — Как она выглядела?
— Идиотка… — пробормотала Женя.
— Помоги мне! — потребовал Гош.
— Я не знаю…
Гош взял девушку за плечи и развернул к себе лицом.
— Не знаешь?!
— У тебя было кольцо… Я видела…
— Когда? В каком году?
— В девяносто седьмом… Кажется.
— А сейчас какой?!
— Откуда я знаю…
— И я не знаю, — согласился Гош, отпуская Женю и внимательно разглядывая свою правую руку. — И куда я его дел, это кольцо?!
— Да отстань ты от меня! — взмолилась Женя. — Ну что мне теперь, со стыда утопиться?!
— С какого еще стыда? Это мне хоть в петлю. Женька! Ты прости меня, ладно?!
Вместо прощения Гош схлопотал увесистую пощечину.
— Слава Богу! — облегченно воскликнул он, хватаясь за щеку. — Пациент скорее жив, чем мертв. А это что еще такое? Покажи!
— Пошел ты!!!
— Тихо! Возьми аптечку, обработай ладони. Или насильно вымажу зеленкой. Бегом!
— Скотина!!! — заорала Женя, врезала было обидчику с другой руки, но только ушиблась о ловко подставленный блок. Гош схватил ее за руки. Отбил коленом удар в пах. Еще один. Притянул девушку к себе вплотную. И провел ее ладонью по своей щеке, украсившись кровавой полосой.
— Вот так, — сказал он.
Женя не выдержала и разрыдалась. Гош крепко обнял ее.
— Это безумие… — простонала Женя, глотая слезы. — За что?!
— Безумие, — отозвался Гош.
— Я не знаю, как она выглядела. Не знаю, была ли она вообще. Может ее и не было… Гошка, а если вы развелись… Как это можно — потерять обручальное кольцо? Может, ты с ней развелся, а? — бормотала Женя, всхлипывая.
Гош снова поднес к глазам правую руку.
— Зачем же я тогда женился? — спросил он.
— Ну разводятся люди, бывает…
— Сомневаюсь, — пробормотал Гош. — Что я, совсем ребенок, что ли?
— Ты не думай, — попросила Женя. — Ты опять думаешь. Ты все время только и делаешь, что думаешь… Переживаешь. Зачем?
— Такой на свет уродился. Солнышко, пойдем к машине. Возьмем аптечку, залижем ранки… Не хочу я тебе потом руки ножовкой отпиливать. И кормить с ложечки остаток дней.
— Другие найдутся, — Женя достала из кармана грязноватый платок и утерла слезы. — Желающие.
— Ну вот и замечательно, — Гош мягко тащил девушку к машине.
— Да что замечательно?! — взорвалась Женя. — Ты вспомнил, или нет?!
— Ты чего на меня орешь, чудо? — спросил Гош почти ласково. — Я не буду сейчас с тобой ссориться. И потом не собираюсь.
— Конечно не будешь! Потому что я уйду. Сегодня же!
Гош не стал комментировать это заявление. Он просто сунул руки в карманы и отошел к «Лендроверу». Забрался внутрь, покопался там и выбрался наружу с аптечкой в руках. Поманил Женю пальцем. И она подошла. Ей действительно хотелось убежать немедленно хоть к черту на рога, лишь бы подальше от этого человека. Но в то же время что-то ее удерживало от такого опрометчивого шага. То ли смутная надежда, что Дымов опомнится и перестанет жить воспоминаниями, то ли обычная жалость. Кроме того, совершать резкие движения было страшновато. Гош только с виду казался милым и ласковым. На самом деле в каждом его жесте сейчас проскальзывала едва сдерживаемая злость. Вечером Костя во всех подробностях рассказал Жене, как Гош себя вел при обстреле города и переговорах с местными. И кое-что об этом человеке Женя поняла.
Он не мог и не хотел командовать людьми просто так, для удовольствия, из желания лидировать. Ему обязательно нужна была цель. И только что она у Дымова появилась. Фактически Женя сама накликала весьма опасное развитие событий. Час назад Гош побаивался ехать в Москву, не зная, какого рода воспоминания его там ждут, и как они изменят его жизнь. А вот теперь он уже не боялся ничего на свете. И если его не сдерживать, он пройдет сквозь все препятствия, как нож сквозь масло. Весело размахивая атомной бомбой. А если «тупые» в нее не поверят, то постреливая из всех доступных видов оружия. И никакие горы трупов на этом пути к воспоминаниям о потерянной любви Дымова не остановят.
Гош сел на подножку машины, протянул Жене мыло и бутылку с водой, и та принялась мыть руки. Порезы щипало.
— Когда Би-Би-Си сообщила о том, что принцесса Диана и принц Чарльз подали на развод, — сказал Гош негромко, — по всей Великобритании был зафиксирован беспрецедентный скачок нагрузки на сеть энергоснабжения. Что бы это значило? Время.
Женя сунула ему под нос кулак с оттопыренным большим пальцем.
— Ну?
— Англичане в ужасе бросились к своим электрическим кофеваркам.
— Умница. Один-один.
— Почему?!
— Держи зеленку. Потому что очко ты мне должна за сегодняшнее.
— Что, прощение выпрашиваешь? — догадалась Женя. — На коленях?
— А ты у меня?
Женя не удержалась и поцеловала его в макушку. От мягких черных волос пахло банным мылом.
— Почему ты мне раньше не сказала?…
— Извини. Я в городе была, когда вспомнила про твое кольцо. У меня просто времени не было. И… Сам понимаешь, я тоже на нервах. Мне всю ночь Малыш снился. И ты. Гош, как же мы теперь будем, а?
— Не уходи, — попросил Гош. — Только не уходи, ладно? Ты мне нужна. Ты единственный человек в нашей банде, который имеет надо мной власть.
«Угадала, — подумала Женя. — Но он… Все понимает. Столько эмоций и такой при этом жесткий самоконтроль. Мне бы так научиться. Господи, ну почему такие парни всегда достаются кому-то еще? Чем она лучше меня? Стерва».
— Я останусь, — кивнула Женя, с сомнением разглядывая пузырек зеленки. — Пока что.
— Спасибо.
— Ты не переживай так, Гош. Ну дура я, что уж теперь.
— Почему дура? Все было очень хорошо. Кто же знал, что меня так скрутит… Извини.
— Я могу хотя бы надеяться…? — неожиданно для себя выпалила Женя с отчаянием смертника. Раздиравшая душу обида куда-то улетучилась, осталась просто горечь и острое желание все исправить. «А потом — куда он денется, когда поймет, что прежнюю жизнь не вернешь? Ко мне. Кто еще пережил весь этот ужас с ним рука об руку?».