Убедить человека, в которого ты только что стрелял, что не желаешь ему зла - очень трудно. Сложность высокая, +4. И док, хоть и впритык, но справился оба раза. В ход пошло всё, что было: и «открытые ладони», и преимущество «Гоги нейтрализован» стали простыми, «серебряными» аспектами, а временная «Это была ошибка[1]» трансформировалсь в ситуационную:
Получен ситуационные аспект "Гоги поверил, что произошло чудовищное недоразумение",
Получено временное обстоятельство " Гоги поверил, что доктор не желает зла".
Жить хотят все. Те, кто утверждает обратное – лицемерят и врут. Даже мерзкие суицидники на самом деле хотят, чтобы их остановили, выслушали, утешили, и далее по списку. Это вам любой психолог скажет. Это заложено от природы. В каждом живом существе. Поэтому Джорж, он же George, он же Георгий, он же Гоги Сандерс, воин в сотне поколений, мысленно уже попрощавшийся с этим миром, и потому пребывавший в необычайно спокойном расположении духа, вычленил главное и ухватился за эту мысль. Прямо сейчас умирать не обязательно. Жуки в колбах, спят и безопасны. Произошло чудовищное недопонимание.
И эта ходячая смерть в балахоне, не с косой так со старинным бластером, на самом деле пришла вовсе не за ним. Это вообще обычный старик! Ну ладно, с «обычным» Джордж погорячился, этот тип страннее некуда. Но вот он отводит ствол, а потом и вовсе его убирает. «Идиот? А вдруг нет? А вдруг у него припрятано что-то такое, по сравнению с чем этот бластер - детские шалости. Да и с ним, если подумать, старик управляется – как суперагенты в лучших голофильмах. Это не ранение, это хирургия – вот, что не давало покоя Сандерсу. У этого растрёпанного дедка в лабораторном балахоне были глаза хирурга-вивисектора.»
Предвкушение… от этого воспоминания Гоги непроизвольно дёрнулся.
В пси-корпусе их учили выделять поверхностные мысли, чувствовать ложь… но и только. Тонкие грани разума каждый познавал сам. Так, например «красную метку» - у человека, умышленно отнявшего чью-то жизнь, видели многие, хоть и не любили распространяться о таком. В армии она была почти у всех, кроме салаг, но всегда была какая-то граница, за которую что-то не пускало. Сожаление. Не хотел. По приказу. Или я – или он. Простые слова, простые люди. Но этот… этот шагнул далеко за грань. Разум без границ, неизмеримо более масштабный, чем внутренний мирок простого пилота штурмовика, одновременно восхищал и пугал. А ещё он не врал. Совсем не врал, насколько это возможно для человека.
И лейтенант Сандерс решил не рисковать. Поверить на слово. Пока. А там видно будет.
– Моё мнение? Сжечь тварей в плазме! Уже месяц они мне спать нормально не дают. Они же живые! Спят, сны видят, пищат по-своему, по жучиному. А у меня ещё с Танго Урилла рефлекс: «услышал» мысли жука—значит они уже рядом, и сейчас будет кровавая бойня. Хорошо, что вы их нашли. Спалим, и я буду спать спокойно!
Неужели все складывалось... успешно? Поверить в это пока что было сложно. Несмотря ни на что, каким-то образом слова доктора Фабра смогли проникнуть в затуманенный адреналином мозг Гоги Сандерса. Более того - псионик начал вести себя спокойнее, и понемногу расслабляться. Да, у него все ещё было простреляно плечо, он стоял на коленях, без одежды, посреди раскуроченной стрельбой комнаты, вокруг дымился оружейный и бластерный дымок. Однако, по сравнению с тем, что происходило несколько ударов сердца назад, это можно было принять за тишь да гладь.
По крайней мере, с этим согласились бы те, кто присутствовал при всей этой яростной, но короткой перестрелке. Для новоприбывших военных (а судя по предупреждениям товарищей доктора, это были именно они), эта сцена выглядела бы именно так, как описано выше - ни разу ни мирной. И насколько Фабр был знаком с нравом вояк - не поздоровилось бы никому, кого бы застали на месте действия. Тем более - доктору, который ой как предпочёл бы не светится перед военными Федерации в деле, связанным с жуками.
Что же делать, что же делать? В этот раз решить было легче - оставаться никак нельзя. Если военные возьмут его в оборот, слишком быстро всплывёт много плохих вещей. Но что самое страшное - у него отберут его колбы, чего позволять вот абсолютно никак нельзя. Да, побег вызовет не меньше подозрений - но это позволит выиграть хоть немного времени. Тем более, если чуть присмеревший Джордж Сандерс окажет содействие - нужно ведь как то исправлять все это чудовищное недоразумение?
Помогая подняться все ещё немного ошарашенному псионику на ноги, доктор быстро втолковывал ему план: