Свист пуль прервал его слова. Снайперы на сторожевых вышках Детройта открыли огонь, но большинство выстрелов уходило в белую мглу. Буря была на стороне Дредда. Он нырнул за свой мотоцикл, наполовину занесенный метелью. Морозные кристаллы забились за воротник униформы, вызывая неприятное жжение на коже.
«Проклятье. Метель — мой единственный шанс», — пронеслось в голове Судьи.
Единственное из возможных решений пришло мгновенно. Дредд запрыгнул на мотоцикл и антигравитационные полозья взвыли, сбрасывая намерзший лед. Он рванул прямо на Робокопа, маневрируя между редкими пулями, которые снайперы выпускали практически вслепую.
Робокоп двинулся навстречу, его поврежденная рука искрила в морозном воздухе, но это не замедляло киборга, методично продавливающего путь через заносы.
В последний момент Дредд прыгнул с мотоцикла, перекатившись по хрустящей поверхности, которая смягчила его падение. Холод мгновенно пробрался под униформу. Тяжелая машина с воем врезалась в Робокопа, сбивая его с ног в вихре ледяной пыли.
Удар о промерзшую землю ошеломил Дредда на секунду — секунду, которой было достаточно. Из белой завесы появилась фигура Робокопа. На которого, влетевший в него мотоцикл, не произвел впечатления.Даже поврежденный, он двигался с пугающей эффективностью. Металлическая рука, обжигающе холодная сквозь воротник униформы, сомкнулась на горле Судьи, поднимая его над землей.
— Джозеф Дредд, вы арестованы, — прозвучал механический голос, от которого, казалось, воздух вокруг леденел. — Сопротивление бесполезно.
Дредд боролся, его тренированное тело напряглось до предела, ноги безуспешно пытались найти опору в рыхлой массе. Но легендарный Судья не мог противостоять силе боевого киборга. Металлические пальцы сжались сильнее, и темнота, чернее зимней ночи, накрыла его сознание.
Когда он пришел в себя, то был уже в камере детройтской тюрьмы. Титановые решетки и бетонные стены. Без шлема, без оружия, без знаков отличия. Его униформа, еще влажная от растаявшего льда, вызывала озноб. Но холод камеры был ничем по сравнению с ледяной яростью, кипевшей внутри.
— Вы нарушаете закон! — крикнул Дредд, его голос эхом отразился от промерзших стен. — Мы могли бы договориться!
Только тишина была ему ответом. За пределами камеры Детройт продолжал бороться с зимней стихией, не подозревая о настоящей буре, которая надвигалась на город.
Глава 4. Сомнения за решеткой.
Холод детройтской тюрьмы пробирал до костей, но не этот физический дискомфорт тревожил Дредда больше всего. Камера была стандартной — три на два метра бетонного пространства с узкой койкой, примитивным умывальником и унитазом из нержавеющей стали. Но стены, казалось, давили на него сильнее, чем должны были. Возможно, впервые в жизни легендарный Судья ощущал себя по-настоящему беспомощным.
Первые часы заключения он провел, методично изучая каждый сантиметр своей камеры, ища слабые места. Безрезультатно. Система безопасности тюрьмы Детройта была продумана с той же тщательностью, что и в Мега-Сити Один. Разница лишь в том, что здесь он был не надзирателем, а заключенным.
— Они всегда так делают с новичками, — раздался хриплый голос из соседней камеры. — Оставляют наедине с собой, чтобы ты поразмышлял.
Дредд не удостоил голос ответом, продолжая изучать решетки на двери.
— О, а ты гордый, — усмехнулся невидимый сосед. — Позволь представиться. Дункан — так меня называют здесь.
— Не интересуюсь, — коротко бросил Дредд.
— Неправда. Интересуешься. Просто не хочешь показывать. В твоей ситуации любой информационный источник ценен. Даже такой... эксцентричный, как я.
Что-то в интонациях незнакомца заставило Дредда прислушаться. Голос был не старым, но с тем особым тембром, который приобретается только с опытом. С большим опытом.
— Что ты знаешь? — наконец спросил он, подходя к стене, разделяющей их камеры.
— Видел, как тебя привели. Форма Судьи видна даже под слоем зимней грязи. К тому же, о тебе говорят все охранники. Дредд — легенда Мега-Сити Один.
В тусклом свете камеры Дредд попытался рассмотреть хоть что-то через крошечное вентиляционное отверстие, соединяющее их пространства. Он увидел лишь очертания сидящего человека — длинные волосы, собранные в хвост, и прямая осанка, несвойственная обычным заключенным.
— Ты не похож на преступника, — заметил Дредд.
Смех из соседней камеры был неожиданно мелодичным.
— Все мы преступники в глазах тех, кто пишет законы, Дредд. Вопрос лишь в том, какие правила ты нарушил.