Через час он увидел впереди себя мелькающие сквозь листву огни.
Апач на мгновение остановился, осмотрелся и продолжал путь.
Хотя кругом никого не было видно, Черный Кот знал, что за ним следят, что с момента его вступления в лес на него устремлено несколько пар невидимых глаз.
Так как у него не было враждебных намерений, то он и не старался скрыть свои следы.
Этот маневр был понят караульными команчей, которые поэтому позволили ему двигаться вперед, сами же остались скрытыми и только дали знать другим часовым о вступлении вождя апачей на их территорию. Вследствие этого в лагере знали о приближении Черного Кота, когда он был еще далеко.
Наконец он выехал на обширную поляну, в центре которой возвышались вигвамы.
Несколько вождей сидело около костра, горевшего перед хижиной, в которой Черный Кот тотчас узнал великую хижину врачевания.
В противоположность принятому в подобных случаях обычаю, никто не обратил внимания на появление вождя, никто не произнес слов приветствия.
Черный Кот понял, что в лагере происходит нечто необычное и что ему предстоит присутствовать при редком зрелище.
Он нисколько не удивился столь холодному приему, сошел с лошади, бросил поводья ей на шею и, подойдя к огню, уселся напротив Единорога, между двумя вождями, которые молча подвинулись, чтобы дать ему место.
Затем он вытащил свою трубку, набил ее, закурил и уже после этого кивком головы поздоровался с присутствующими. Те ответили ему тем же, но никто не сказал ни единого слова.
Наконец Единорог вынул изо рта свою трубку и обратился к вновь прибывшему.
— Мой брат великий воин, — сказал он, — его прибытие радует нас. Оно служит хорошим предзнаменованием для моих молодых воинов, ибо в настоящее время один великий вождь собирается нас покинуть, чтобы отправиться в блаженный край.
— Владыка Жизни покровительствовал мне, заставив меня явиться так кстати, — отвечал апач. — Но кто тот вождь, который собирается умереть?
— Пантера устал жить, — продолжал Единорог печальным голосом. — Он прожил много лет, его утомленная рука не в состоянии более поражать бизонов и быстрых антилоп. Его затуманенные глаза с трудом различают даже самые близкие предметы.
— Пантера не может более быть полезным своим братьям, он, напротив, становится им в тягость. Он должен умереть, — поучительно произнес Черный Кот.
— То же самое решил и сам вождь. Сегодня он сообщил о своем намерении совету, собравшемуся вокруг этого огня, и мне, его сыну, поручено открыть ему дверь в другую жизнь.
— Пантера — мудрый вождь. К чему нам жизнь, если она в тягость нашим близким! Владыка Жизни был добр к краснокожим, внушив им освобождаться от стариков и слабосильных, отправляя их в другой мир, где они возрождаются и после короткого испытания могут снова охотиться со всем пылом молодости.
— Мой брат хорошо сказал, — произнес Единорог, кивая головой.
В это мгновение какое-то движение произошло в толпе, собравшейся перед вигвамом, в котором находился старый вождь.
Полог, закрывавший вход в вигвам, приподнялся, и появился Пантера.
Это был старец величественного вида. Что редко встречается у индейцев, долго сохраняющих моложавый вид, — его волосы и борода, в беспорядке ниспадавшие на грудь и плечи, были ослепительной белизны.
Одетый в свою лучшую одежду, он был разрисован боевой краской и находился при полном вооружении.
Как только он показался на пороге вигвама, все вожди встали. Единорог подошел к нему и почтительно подал ему руку, на которую тот оперся.
Поддерживаемый Единорогом, старец шатаясь подошел к костру и опустился около него на землю.
Остальные вожди сели около старого Пантеры, а воины образовали вокруг них живую стену.
Затем принесли большую трубку мира и подали ее старцу.
Когда трубка мира, передаваемая из рук в руки, обошла круг, Пантера начал речь.
Голос у него был низкий и глухой, но благодаря тишине, царившей в толпе, был слышен всем.
— Дети мои, — начал старый вождь, — я отправляюсь в другой мир и скоро предстану перед Владыкой Жизни. Я скажу воинам нашего племени, которых встречу по пути, что команчи все так же непобедимы и что их племя царит в прериях.
Сдержанный шепот удовлетворения был ответом на эти слова.
Через мгновение старец продолжал:
— Будьте храбры, как ваши предки. Будьте беспощадны с бледнолицыми, этими жадными волками в оленьих шкурах. Пусть они всегда убегают перед вами, как антилопы, и пусть им никогда не удастся видеть волчьи хвосты, прикрепленные к задникам ваших мокасин! Никогда даже не пробуйте огненной воды, этого яда, которым бледнолицые обессиливают нас, делают нас слабыми как женщины, неспособными мстить за обиды. Иногда, когда в долгие ночи охоты или войны вы будете сходиться у костров, вспоминайте о Пантере, воине, слава которого некогда гремела и который, видя, что Владыка Жизни забыл его на земле, предпочел скорее умереть, чем быть в тягость своему племени. Расскажите молодым воинам, впервые ступающим на тропу войны, о подвигах вождя Пантеры, который так долго наводил страх на врагов племени команчей.