«Не думаю, что это имело бы какое-то значение, как бы мы с ним ни схватились», — медленно произнес я, почти удивляясь тому, что даю ей возможность отступить.
Мои мыслительные процессы с трудом привели меня в действие. «Мы знаем, что Гартон-Джонс не любит оставлять недосказанность или свидетелей. Думаю, именно это он и имел в виду с самого начала. Изящно, правда? Ему нужен был подходящий повод, чтобы взорвать поместье, и таким образом он не только добивается этого, но и избавляется от Джава, теперь, когда его польза исчерпана».
Мадлен остановилась, когда светофор на Парламент-стрит загорелся не в нашу сторону. «Но зачем им вообще понадобилось устраивать беспорядки?»
«Не думаю, что они так думали, поначалу», — сказал я. «Думаю, всё просто разрослось, и теперь им оставалось только плыть по течению». Я вспомнил тот разговор — больше похожий на конфронтацию, если честно, — который состоялся у нас с Насиром через садовую ограду.
«Насилие — это всё, что вы, люди, понимаете!» — выплюнул он . «Ну, я надеюсь, теперь ты доволен теми неприятностями, которые ты создал, шпионя за нами.
Вы и ваши фашистские хулиганы! Но вы извлекаете из этого максимум пользы, пока это длится, потому что я клянусь вам, что мы не ляжем и не будем избиты за гораздо дольше!»
Я повторил его слова Шону и Мадлен. «Единственное, чего я не могу понять, — это почему он вообще решил, что я связан с Гартоном-Джонсом», — сказал я.
«Может быть, это просто потому, что вы оба прибыли в поместье примерно в одно и то же время», — предположил Шон. «Кто знает, как у них тогда мыслили».
«Но если это так, то банды вполне могут возложить на тебя частичную ответственность за Насира и за то, что случилось с Джавом», — заметила Мадлен с явным беспокойством в голосе. «Попасть туда и добраться до Роджера будет гораздо сложнее».
Шон устало улыбнулся нам обоим, но его взгляд едва заметно побледнел. «Я никогда не думал, что это будет легко», — сказал он.
***
Переехав через мост Грейхаунд, мы поняли, что оранжевое свечение вдали исходит не от уличных фонарей. Дым и пламя клубами поднимались в потемневшее небо, разбрасывая горящие угли, которые ветер подхватывал и разносил.
«О Боже», — сказала Мадлен, — «это уже началось».
«Либо так, — пробормотал я, — либо электростанция Хейшем наконец-то устроила Чернобыль».
Мимо нас с визгом проехала пожарная машина. Мадлен, обгоняя его, въехала двумя колёсами в канаву, освобождая ему место. Полицейский шерпа шёл следом, держа над лобовым стеклом защитный щит, поднятый наподобие козырька.
Мы сбавили скорость у въезда в Лавандер-Гарденс. Там, где раньше стояли машины с пандами, теперь толпа полицейских машин. Шерпа остановился среди них и начал вытаскивать людей в полной защитной экипировке, держа в руках четырёхфутовые прозрачные поликарбонатные щиты.
Тёмно-синий фургон для перевозки лошадей проезжал по двойной жёлтой линии на главной дороге, под уличными фонарями, но не думаю, что водитель получил бы штраф. Пандус был опущен, и из фургона спешно выводили четырёх крупных мускулистых полицейских лошадей. На них тоже было защитное снаряжение.
Один из полицейских в фторопластовой рубашке, регулировавших движение, резко махнул Мадлен рукой, останавливая ее.
«Давай, вперёд!» — крикнул он. «Сейчас же!»
Мадлен опустила окно. «Что случилось с жильцами?» — спросила она. Только более решительный мужчина мог бы проигнорировать её.
Полицейский мотнул головой. «Те, кого там ещё нет, сейчас в «Чёрном льве», — неохотно сказал он. — А теперь перетащите эту штуку!»
Мы двинулись дальше, направляясь к пабу, где я был на заседании жильцового комитета. Но на этот раз Лэнгфорд не будет насмехаться надо мной из угла бара.
Большинство жителей Лавандовых садов, похоже, столпились на парковке возле паба. Они бродили там в состоянии той же контузии и апатии, которая охватывает жертв катастроф по всему миру.
Мы подъехали ко входу, и Джейкоб припарковал свой Range Rover позади нас. Мы все спрыгнули на асфальт.
Выйдя, я сразу же пошёл. «Найди Полин», — крикнул я в ответ.
«А как же Роджер?» — спросила Мадлен.
Я резко обернулся. «Если нам придётся туда идти, то мы хотим сделать это только один раз», — сказал я. «Если Полин ещё не вышла, может, возьмём два по цене одного, как думаешь?»
Никто не спорил, и мы продолжили путь. Было нелегко выделить кого-то конкретного в темной массе, но в конце концов именно мелькнувшие белые повязки на лице Полин привели меня к ней. И Пятница, неподвижно стоявшая у её ног.