Суперинтендант оторвал взгляд от зубов собаки.
«Почему вы думаете, что мы этого еще не знаем?»
«Потому что если бы вы могли это доказать, вас бы здесь не было, и вы бы не занимались арестом человека, который, как вы знаете, не тот, кто вам на самом деле нужен».
Макмиллан долго молча смотрел на меня. Я почти слышал, как заработали шестерёнки в его расчётливом мозгу. Не знаю, к каким выводам он пришёл, но, возможно, он вспомнил прошлое, когда мы не доверяли друг другу, и из-за этого кто-то погиб.
«Пойдем, Макмиллан», — сказал я, не в силах больше ждать.
«Я принёс тебе доказательства, которые тебе были нужны в прошлый раз. Больше так не делай».
Наконец он вздохнул и протянул руку, останавливая наступление своих людей. «Хорошо», — осторожно сказал он. «Расскажи мне, что знаешь, и, возможно, мы сможем поговорить об этом. Только не подведи меня, Чарли, иначе нам обоим придётся поплатиться».
Я признал всю чудовищность уступки, которую он только что сделал. «Значит, — сказал я, — у вас нет никаких веских оснований?»
«Нет, ничего такого, что можно было бы обжаловать в суде», — наконец признал он.
Равновесие нарушилось. Я почувствовал, как напряжение начало спадать с моих плеч. Я взглянул на остальных, но их лица не внушали мне желания сотрудничать с врагом. «Мы думаем, что человек, который руководил шайкой взломов в местных поместьях, — это ваш сотрудник отдела по работе с несовершеннолетними Эрик О’Брайан», — начал я.
«Почему?» — резко спросил Макмиллан, но в этом не было никакого удивления.
«Потому что у него есть идеальный доступ ко всем местным подросткам-преступникам»,
Я сказал: «Мы думаем, что он и банда Гартона-Джонса заключили сделку: О’Брайан повышает уровень преступности, а потом получает свою долю, когда вызывают частную охрану».
«Ты думаешь, или знаешь?» — резко спросил Макмиллан. «Мы уже давно это подозревали. У О’Брайана роскошные пристрастия к классическим автомобилям, которые он не мог себе позволить из своего официального заработка, но он…
Умный, и доказать это было крайне сложно. Он рассказывает увлекательную историю о том, как покупал их развалюхами и сам их ремонтировал, а свидетели крайне неохотно дают показания.
«Твои доказательства там», — напряжённо сказал Шон, указывая на Лавандовые сады. «О’Брайан организовал убийство моего брата там сегодня ночью, потому что ему известно то, что он знает. Если только ты не доберёшься до него первым».
«Где?» — спросил Макмиллан.
Я рассказал ему о заброшенных домах с подвалами, не упомянув, как мы получили эту информацию.
Определив точное место, Макмиллан разочарованно поморщился и покачал головой. «Мы не можем этого сделать», — сказал он.
«Что, чёрт возьми, ты имеешь в виду, когда говоришь, что не можешь этого сделать?» — вспылил Шон. «Мы говорим о спасении жизни четырнадцатилетнего мальчика. Тебе что, на это наплевать?»
«Да, но я никак не могу отправить туда своих людей», — сказал суперинтендант, сдерживая гнев. «Это зона боевых действий, банды ведут там боевые действия. Они сочтут это вторжением.
У меня нет сил справиться с ситуацией. Лучшее, что мы можем сделать сейчас, — это сдержать беспорядки в поместьях. Пусть они сами разберутся, а потом разберутся.
Он поднял глаза. «Единственное, что тебе остаётся делать сейчас, — молиться о дожде. Ничто так не усмиряет бунт, как хороший ливень».
«Так давайте пойдём и найдём его», — настойчиво сказал я. «Если не можете, то ради Бога, давайте сделаем это сами».
Взгляд Макмиллана был спокойным, пока он обдумывал последствия. «Нет», — сказал он. «Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести, Чарли. Я не могу этого допустить».
Шон тонко улыбнулся. «С чего ты взял, что у тебя будет возможность нас остановить?»
И вдруг мы снова оказались в тупике, в полутакте от насилия.
Тут заговорила Мадлен. «Послушайте, суперинтендант, — сказала она спокойно и рассудительно, словно разнимая ссорящихся детей, — вы только что сказали, что у вас нет людей, которых можно было бы разбрасывать. Зачем тратить этих двоих, пытаясь арестовать нас?»
Макмиллан изо всех сил старался сдержать улыбку, но она всё равно тронула уголок его губ. Он взглянул на меня, и в этот короткий миг…
Я видел, как он боролся, как ходил по канату между результатом, которого так жаждал, и полной, безнадёжной катастрофой. Он снова вздохнул, на этот раз тяжелее, и сдался.