«Похоже, ваша девушка посмотрела слишком много плохих фильмов, мистер Мейер», — сказал он с неприятной ухмылкой.
Шон улыбнулся ему в ответ, безобидный, как акула, оскаливающая зубы перед укусом. «Моя девушка , как ты её называешь», — сказал он спокойно и рассудительно.
«бывшая спецназовка. Она смертоносна. С такого расстояния она может выбить вам глаз прямо из-под век, даже не размазав тушь».
На мгновение Гартон-Джонс выглядел потрясенным, а затем рассмеялся.
«Хорошая попытка», — сказал он, — «но я готов поспорить, что она даже не знает, как снять предохранитель», — и начал поднимать ружье.
«Держи!» — рявкнул я. Он рефлекторно остановился, повинуясь команде, и, привлекши его внимание, я постарался удержать его.
«Это полуавтоматический пистолет Glock 19 калибра девять миллиметров», — быстро сказал я. «У него нет обычного предохранителя; он встроен в спусковой крючок. Как только я нажал на первую ступень спускового крючка, оружие активировалось. Сейчас оно активируется, и мой палец начинает дёргаться». Я помолчал, а затем тихо добавил: «Не думай, что я не смогу или не захочу этого сделать, если ты не оставишь мне другого выбора».
Я видел, как Гартон-Джонс уловил абсолютную убеждённость в моём голосе и начал колебаться. Наблюдал, как он взвешивает вероятность того, что я блефую.
Точно знал момент, когда он наконец понял, что это не так.
Он осторожно поставил пистолет на предохранитель и бросил «Браунинг» в грязь у своих ног. Дилетант, не уважающий приличное оружие.
Его руки поднялись, а руки Шона опустились.
Я услышал, как Шон с шипением выдохнул, облегчение вырвалось наружу, словно пар, когда он пригнулся, чтобы спасти ружьё. Он поднял его и вернулся вправо от меня.
Мадлен взяла нож, пытаясь скрыть отвращение к количеству крови, которая все еще покрывала его.
Я всё время держал «Глок» ровно, мушку направленной прямо на Гартона-Джонса. И всё это время он не сводил с меня взгляда.
Мне потребовалась вся моя неистовая воля, чтобы держать оружие ровно, не давая руке дрожать. Будь я проклят, если покажу ему хоть каплю слабости, и я молча поблагодарил себя за все эти часы, проведённые в «Аттиле» за тренировками.
«Видишь, — выплюнул Уэст, возмущенный капитуляцией своего босса, — я же говорил тебе, что они убили азиата. В него выстрелили из девятимиллиметрового, верно?»
«Заткнись, Уэст, ты начинаешь меня утомлять», — резко бросил Шон, размахивая браунингом в его сторону. Этого оказалось достаточно, чтобы тот замолчал.
Я повернулся к Гартону-Джонсу и предположил: «Понятия не имею, что здесь происходит», — сказал я, опуская «Глок», — «кроме того, что этот ваш Уэст изо всех сил старается убедить вас, что мы виновны в том, чего не совершали. Может быть, вы сможете пролить свет на то, почему это так».
Как по команде, мы все повернулись к Уэсту. Его глаза в панике закатились, и он начал откидываться назад, всё ещё прижимая к ноге промокший платок. «Она меня ударила», — повторил он почти визгливым голосом, словно это был ответ на вопрос.
«Да, видел», — признался я. Я снова взглянул на Гартона-Джонса. «Но если это нож Шона, как он утверждает, то как вы объясните тот факт, что Пятница тоже пострадала? Думаете, мы сами зарезали бы собаку? И откуда Уэст знает, каким ножом убили Харви Лэнгфорда?»
Если только его там не было».
Я позволила им на несколько мгновений обдумать это. В последний раз, когда мы с ним разговаривали, Джав твёрдо указал пальцем на охранников, и он был слишком напуган, чтобы снова нам лгать. Не его вина, что мы свалили всех в одну кучу и автоматически решили, что он имеет в виду Гартона-Джонса, а не Уэста…
«Но вы тоже там были», — сказал теперь Гартон-Джонс, и это было заявление.
Шон кивнул. «Нас заманили на стройку сразу после того, как Уэст его убил», — сказал он. «Он даже стрелял в нас, пытаясь удержать до прибытия полиции».
Гартон-Джонс посмотрел на кровь на рубашке Шона. «Это то, что случилось с плечом?»
«Ему повезло».
Начальник службы безопасности пристально посмотрел на Уэста, и по его бесстрастному лицу невозможно было догадаться, какие мысли роятся у него в голове.
«Он сказал мне, что всё дело в давней вражде между вами и Лэнгфордом, которая тянется ещё со времён вашего участия в Национальном фронте», — наконец сказал он, скривив губы. «Он сказал мне, что Лэнгфорд сначала подстрелил вас, а потом вы его закололи. Вот когда фашисты ссорятся». Он пожал плечами. «Мне было всё равно, лишь бы вы не затронули моё поместье».
«Так откуда же он узнал, из какого оружия был убит Насир?» — спросил я.