Но когда я включил передачу, меня ослепил внезапный свет фар с другого конца улицы.
«Что за…?» — Гартон-Джонс резко обернулся и поднял руку, чтобы защитить глаза.
Я услышал рёв мощного двигателя V8, несшегося прямо посередине дороги. Звук словно прыгнул ко мне, нарастая с такой скоростью и яростью, что на мгновение я оцепенел.
В последний момент я резко нажал на газ и резко выжал сцепление. Мотоцикл рванул вперёд, словно скаковая лошадь, вырвавшаяся со стартовых ворот, и помчался по дороге.
Мне едва удалось протиснуться в щель между двумя припаркованными машинами, и я неуклюже въехал по низкому бордюру на тротуар, заглушив мотор.
Я обернулся и увидел, как Гартон-Джонс и Уэст с поспешностью, не вызывающей ни капли достоинства, от которой становилось всё более мрачно и приятно. Разглядеть что-либо, кроме основных очертаний машины, промчавшейся через только что освободившееся нами пространство, было сложно. Один из этих новых внедорожников с промышленными защитными дугами спереди. Кроме этого, я даже не смог бы определить цвет.
Машина достигла угла улицы и скользнула по нему в почти идеальном боковом заносе, двигатель ревел, а шины скользили по мокрой дороге. Я не мог сдержать восхищения водителем. Тот, кто сидел за рулём, явно знал своё дело.
Ещё до того, как задние фонари скрылись из виду, Гартон-Джонс выхватил из-за пояса рацию и прорычал в неё. «Гэри! Что, чёрт возьми, у тебя творится?» — потребовал он. «Этот чёртов «Гранд Чероки» с голландскими номерами только что промчался здесь, словно по чёртовой гоночной трассе. Либо держите этот конец квартала закрытым, либо я поставлю на место того, кто сможет».
Он сунул рацию в карман куртки, не дожидаясь ответа. Он сердито посмотрел сначала на Уэста, а затем на меня, словно провоцируя кого-то из нас высказать своё мнение. Никто из нас не слишком верил в перспективы этого шага.
Я с трудом переключил рычаг переключения передач в нейтральное положение, чтобы снова завести мотоцикл. Я осторожно проехал десять метров по неровному асфальту, пока между припаркованными машинами не образовался просвет, и съехал обратно на дорогу.
Пока я ехал до дома Полин, я размышлял о том, что появление Гартона-Джонса и его шайки на Лавандовых садах должно было означать, что всё стало лучше. Так почему же я не мог отделаться от ощущения, что они только что совершили спад? Причём такой крутой, что это было больше похоже на пике.
***
В тот же вечер, не в силах больше откладывать, я позвонил Полин в Канаду.
Я избегал звонка, надеясь, что всё наладится. Вероятность этого была мала и росла.
все время тускнеет.
Я не мог лгать ей, когда она спросила, что происходит, и хотя я существенно смягчил правду, она все равно была в ужасе от новостей о нападении на Фэримана и прибытии Гартона-Джонса и его ребят.
«Комитет поговаривал о том, чтобы вызвать его команду до моего отъезда, но я не думал, что они будут настолько глупы, чтобы действительно это сделать.
«Они выжмут из нас всю кровь», — прямо сказала она, и её голос по трансатлантической линии был таким же чётким, как местный звонок. «О, почему это случилось именно сейчас, когда я ничего не могу с этим поделать?»
«На следующей неделе ещё одно заседание комитета. Я пойду», — услышал я свой голос. «Попробую их задержать. Он совершенно не подходит для этой работы».
«Хорошо, Чарли», — сказала она, все еще обеспокоенно. «Только не делай ничего опрометчивого, ладно?»
Я ответила, что, конечно, нет, надеясь, что тон будет убедительным, и Полин повесила трубку, немного успокоившись.
Мне не хотелось идти на эту встречу совершенно слепой, но мне все же потребовалось несколько мгновений, чтобы, глядя на телефон, принять решение позвонить Джейкобу и Клэр и попросить о помощи.
Если бы в начале прошлой зимы вы спросили меня, друзья ли они мне, я бы без колебаний ответил «да». Тогда я бы поставил Клэр в опасное положение, из которого ей чудом удалось выбраться живой. Дело не в том, что они меня за это простили, понимаете?
Я не простил себя.
Я быстро сняла трубку и набрала номер, не успев передумать. Джейкоб ответил почти сразу.
«О, привет, Чарли», — сказал он. Мне показалось, или его приветствие прозвучало слишком холодно? «Давно не слышали».
Я представил себе его длинную, стройную фигуру с тёмными волнистыми волосами, пробивающимися сквозь седину. Он сидел за выскобленным сосновым столом на кухне их большого, уютно неопрятного старого дома недалеко от деревни Катон.
Теоретически у Джейкоба был кабинет, в котором он мог вести свой бизнес по продаже запчастей для классических мотоциклов и антиквариата, но я никогда не видел, чтобы он там работал.