Мои слова благодарности были быстро проглочены. «Роджер — твой брат»,
Я упрямо возразил, подходя к нему: «Ты должен сам за ним погнаться».
Его лицо напряглось. Никто не оспаривал приказы Шона, и меньше всего я. «Возможно, тот парень уже разобрался, как разрядить этот пистолет», — мрачно сказал он, снова двигаясь вперёд, оглядываясь через плечо. «Я сам о себе позабочусь».
Я открыла рот, чтобы сказать: «А я не могу?», и тут же закрыла. Неужели я действительно хотела убедить его позволить мне преследовать кого-то, кто убегал, до смерти напуган и вооружён?
Вместо этого я промолчала и отправилась в погоню за Роджером.
Брат Шона пробрался сквозь обшарпанную проволочную ограду, оставив после себя рваную полоску футболки, отмечавшую его поспешное прохождение. Бледная ткань слабо развевалась на свету, словно вымпел. Я проскользнул в щель с шипами и последовал за ним, осторожно скользя по обломкам под ногами. В темноте это было смертельно опасно.
Несколько месяцев назад бригада по сносу снесла старое фабричное здание за спортзалом, а затем снесла его – похоже, навсегда. За это время сорняки изо всех сил старались замаскировать оставленные ими руины жёсткими стеблями травы, которые хлестали меня по ногам, когда я бежал.
У Роджера было приличное преимущество передо мной, но он был не в лучшей форме. Он быстро угасал и знал это. Я мельком увидел его, неуклюже прятавшегося за одной из огромных груд битого кирпича. Он спотыкался, словно выбился из сил, и это подтолкнуло меня к ещё большему ускорению.
Наверное, это меня и спасло.
За кирпичами я обнаружил Роджера, борющегося с доской размером три на два, которая была привязана к утрамбованной земле петлями из ржавой проволоки.
Я появился в поле зрения как раз в тот момент, когда он успел вырвать его, но у него не было времени подготовить засаду. Его голова дёрнулась, и он попытался вырвать бревно быстрее, но его реакция была совершенно неадекватной.
Промедление было бы фатальным, а времени на раздумья не было. Я слегка изменил направление, выпрямив руку в сторону. Я ударил его с разбега, как раз туда, где сходились ключицы, перенеся весь вес тела и инерцию на сжатое предплечье.
Ноги Роджера буквально взлетели вверх, а верхняя половина его тела резко откинулась назад, словно его только что отключили от сети. Не хватало лишь лёгкой струйки дыма и неудачной домашней завивки.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы решиться снова встать, и, признаюсь, я не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь. Вместо этого я предусмотрительно отодвинул кусок дерева подальше от него и ждал, пока он очнётся настолько, чтобы принять активное участие в разговоре.
Я знал, что должен был чувствовать себя виноватым за то, что нанёс тот удар. Я намеренно целился чуть выше, что было в лучшем случае злонамеренно, а ошибись я – очень вредно. Потом я вспомнил его настойчивые приказы Насиру стрелять в меня и хладнокровно посмотрел ему в глаза, не раскаиваясь.
Примерно через минуту дыхание Роджера вернулось к более-менее нормальному. Он одной рукой приподнялся, другой рукой потирая горло и настороженно поглядывая на меня. Я убедился, что стою спиной к прожекторам.
«Итак, в чем дело, Роджер?» — спросил я, удивленный тем, что смог задать этот вопрос без злобы.
Он покачал головой. «Тебе не понять», — сказал он, и хотя лицо его было кислым, в нём проглядывал едва заметный след страха, словно тонкая нить.
«Попробуй меня».
Он бросил на меня взгляд, который отвел бы ему, если бы он попытался зайти в нем в ночной клуб, и упрямо молчал.
Я присел на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне с ним. Он мельком встретил мой взгляд, а затем отвёл его. «Думаю, это ты не понимаешь, в каком дерьме ты оказался, Родж», — небрежно сказал я. «На самом деле, ты так глубоко вляпался, что тебе нужна дыхательная трубка».
Я был вознагражден усмешкой.
«Это уже не просто ограбление при отягчающих обстоятельствах, Роджер», — сказал я, медленно и нейтральным тоном. «Это серьёзно. Ты не можешь утверждать, что это был несчастный случай или что это был не ты. Это самое настоящее преднамеренное покушение на убийство».
Я позволил этому на мгновение остановиться. «Покушение на убийство, — повторил я, безжалостно настаивая, не давая себе ослабеть, — это преступление, совершенное взрослыми, Родж, и тебя будут судить по суду взрослых. Оставят гнить твою юность во взрослой дыре».
Испуг вспыхнул в его глазах, на лице. «Не могу!» — закричал он, вдруг совсем как ребёнок.