Шон положил руку мне на плечо, но когда я повернулся к нему, он, нахмурившись, наблюдал за отступающей Лэнгфорд. Он с трудом переключил внимание на меня. «Ты в порядке?»
«Да, спасибо», — сказал я, чувствуя лёгкую слабость и головокружение. «Роджера нет?»
Шон покачал головой. «Кажется, мой дорогой братец развил настоящий талант к быстрому исчезновению», — сухо сказал он. «Я думал, он идёт сюда, но потерял его, и теперь я не знаю местность так, как раньше». Он всё ещё говорил рассеянно, взгляд его блуждал мимо моего плеча в сторону, куда ушёл Лэнгфорд. «Уверен, я знаю это лицо», — пробормотал он почти про себя.
«Что, «Лэнгфордс»?» — спросил я. Это не должно было стать для меня сюрпризом. В конце концов, они жили всего в нескольких кварталах друг от друга.
«Это Харви Лэнгфорд?» — спросил Шон. Он резко обернулся, сделал несколько шагов, но улица была пуста. «Чёрт возьми, конечно ! Откуда ты его знаешь?»
Я пожал плечами, не желая отвечать на его колкие вопросы, хотя он только что пришёл мне на помощь. Снова. Это начинало превращаться в дурную привычку.
«Он возглавляет здесь толпу мстителей», — неохотно сказал я. «Они были там в ту ночь, когда Фаримана зарезали».
Лицо Шона покрылось такой глубокой скорбью, что, казалось, кожа промерзла до костей, и всякое оживление исчезло. «Это тот, кого ты остановил от избиения Роджера?» — спросил он, хотя на самом деле не знал,
нужен ответ. Он добавил про себя: «Думаю, в следующий раз, когда мы встретимся, нам с мистером Лэнгфордом, пожалуй, пора спокойно побеседовать».
Меня пробрала дрожь от ледяных ноток в его голосе. Впервые, вспомнив Лэнгфорда, я почти пожалел его.
***
К тому времени, как мы вернулись к миссис Мейер, О’Брайан и Мадлен уже ждали нас у ворот. Выражения их лиц сказали нам всё, что нужно было знать. Роджера они тоже не нашли.
Когда мы вошли в дом, О'Брайан заламывал руки и тревожно кудахтал, пытаясь уберечь мальчика от неприятностей, до такой степени, что даже мать Шона пыталась его утешить.
Больше я ничего не мог сделать, поэтому схватил снаряжение и поспешил уйти, пока была возможность. Шон пошёл со мной.
Он молча наблюдал, как я отпираю мотоцикл, засунув руки глубоко в карманы джинсов. Я не смотрел на него, пока открывал топливный кран и заводил «Сузуки», но от его взгляда у меня чесалась шея. Прежде чем я успел надеть шлем, он коснулся моей руки.
«Мы ведь еще не говорили об этом, Чарли?» — сказал он.
«Нет», — коротко согласился я и не мог не почувствовать облегчения от этого факта.
«Нам нужно», — сказал он. «Теперь у меня есть ваш номер, я позвоню вам завтра. Может, выпьем или ещё что-нибудь попозже на неделе?» В его голосе слышалась нерешительность, даже неуверенность.
Удивившись, я почувствовала, как мой взгляд скользнул к окну гостиной позади него.
Я видел, как Мадлен стоит там и наблюдает за нами через стекло. Я приподнял бровь. «Хорошая идея?»
Он грустно улыбнулся и, даже не оборачиваясь, понял, что я видел. «Она мне доверяет, — сказал он. — И это всего лишь выпивка».
Но я тебе не доверяю, — кричал мой разум . И более того, я тебе не доверяю. доверяю себе.
«Хорошо», – мой рот произнёс слово, не посоветовавшись сначала с мозгом. Я быстро захлопнул крышку «Араи», на всякий случай, если он вдруг задумает сказать что-нибудь ещё, и включил передачу.
Я помчался по улице с большим энтузиазмом, чем хотелось бы холодному двигателю. Дойдя до конца, я остановился на перекрёстке, осматриваясь.
Я автоматически повернула голову и увидела, что Шон все еще стоит на тротуаре, где я его оставила, и смотрит мне вслед.
***
Вернувшись к Полин, я провёл ранний вечер, смотря какой-то бессмысленный фильм по телевизору, а Пятница развалился на диване рядом со мной. Он тихонько посапывал, положив голову мне на колени, и его лапки подёргивались в танце какого-то собачьего сна. Я рассеянно гладил его шёлковые ушки, пока мой разум бесплодно метался туда-сюда вокруг Шона Майера.
Наш роман продлился всего несколько месяцев, прежде чем его отправили за границу, хотя, судя по всему, к этому предшествовала долгая и медленная подготовка.
Поначалу Шон мне не очень нравился, но я и не ожидал. Даже среди других армейских инструкторов он слыл полным засранцем. С самого начала он давил на меня сильнее, чем я считал нужным, словно изо всех сил стараясь выставить напоказ мои слабости.
Позже, когда мы были в постели, он сказал мне, насколько я помню, что пытался скрыть, как сильно и быстро он влюбился в меня.
Против своей воли я с самого начала нашла его физически привлекательным, но этому было не так уж сложно противиться, когда я убедила себя, что он ментально и эмоционально холоден. Впервые я осознала свою неправоту во время тренинга «Сопротивление допросу» примерно в середине курса.