«Дело дошло до того, что ты чувствуешь, что не можешь добиться от меня правды, не приставив пистолет к виску», — тихо сказал он.
Я взглянула на него, щелкая чайником, и сказала бесстрастно: «Старые раны долго заживают».
«Ну да, — он провел рукой по волосам, и на его лице снова появилась усталость.
«Может быть, тебе стоило подумать об этом, прежде чем ты пошёл стрелять с края и всем рассказал о нас...»
«Подожди, пока я никому не рассказала?» Я резко обернулась и с силой опрокинула бутылку с молоком, так что часть содержимого выплеснулась через край пакета. « Я ни слова не сказала. Я думала, это ты».
«Я?» Он выглядел искренне изумлённым. Я видел, как гнев нарастает в его сгорбленных плечах. «Ладно, давайте на минутку вернёмся к теме, ладно?» — напряжённо сказал он. «Когда я занялся тем последним заданием, всё было хорошо, да? Я был вне связи сколько, три недели? Потом я пытаюсь связаться с вами, и мне говорят, что вы в отпуске. В постоянном отпуске. Это продолжалось месяцами. Я даже звонил вашим чёртовым родителям, хотя и не ожидал от них никакой помощи. И что мне сказали? Шарлотта больше не хочет с вами разговаривать. Никогда». Горечь переполняла его слова.
«Что, черт возьми, я должен был подумать?»
Мне хотелось остановить его. Сказать ему, что он ошибался. Достучаться до него, но я не могла пошевелиться. Он бросил на меня один-единственный, тёмный, непостижимый взгляд и продолжил.
«И вот, следующее, что я помню, – меня тащат в кабинет командира местной роты и сообщают, что мне предъявлено обвинение в измене одной из моих стажёрок. Мне сказали, что ты провалил курс, но когда тебя отправили в RTU, ты начал кричать о том, что подаст на них в суд за сексуальные домогательства, если не за изнасилование. Мне сказали, что был военный трибунал, и тебя выпустили, но перед этим ты потащил меня за собой».
«Нет, — прошептала я, потрясённая. — Шон, клянусь, всё было не так».
«Ну и что же?» — бросил он в ответ.
Я сглотнула, не желая рассказывать ему, что на самом деле произошло той тёмной и ужасной ночью. Я предпочла полуправду, надеясь, что этого будет достаточно. «На меня напали, — наконец сказала я, — через неделю после твоего отъезда.
Группа напала на меня, и я был довольно сильно избит. Поэтому я был в отпуске.
По крайней мере, это было правдой. Секрет правдоподобной лжи заключался в том, чтобы максимально близко придерживаться реальности. Было меньше возможностей оступиться.
Доналсон, Хакетт, Мортон и Клей . Имена снова и снова повторялись. Я отмахнулся от них.
« Был военный суд, — продолжил я, — но он был не в мою пользу. Они сказали, что я их спровоцировал, и выставили меня виноватым. Я пытался связаться с вами, чтобы вы заступился за меня, как один из моих инструкторов, и всё такое, но вы так и не ответили ни на один мой звонок. Поэтому, — я пожал плечами, — я был отстранён».
«Мне никогда не приходили сообщения. Из-за них я постоянно куда-то переезжал, лишился связи. Я даже не знал, что ты мне звонил». Он покачал головой, а затем пристально посмотрел на меня. «И ты всё это оставила в покое?» — спросил он.
«После того, что они с тобой сделали?»
На мгновение я затаила дыхание, испугавшись, что он упал. Затем я увидела, как его взгляд метнулся к моему горлу, в нём проступало понимание, смешанное с состраданием. Я знала, что должна была сказать ему, что он делает поспешные выводы, но я была слишком труслива.
«Нет, не знал. Жаль, что не знал». Чайник закипел и выключился, дав мне возможность отвернуться, суетливо наливая кипяток в кружки и помешивая. «Я подал на них в суд. Вот тогда-то всё и выплыло наружу. Не знаю, кто им рассказал, но точно не я».
никому не рассказывала ?» — спросил он. «А как насчёт тех двух других девушек на поле? Как их звали? Вулли и Льюис. Вы, кажется, хорошо ладили. Ты уверена, что никогда не разговаривала с ними по душам?»
Я покачал головой, не обидевшись на вопрос. «Мы никогда не были так близки, так что да, я уверен», — сказал я.
На самом деле, Вулли, Льюис и я никогда по-настоящему не любили друг друга. Мы знали, что находимся в меньшинстве, ведь мы, женщины, готовились к той работе, которую надеялись выполнить, и что нам нужно держаться вместе. Но в то же время мы трое были прямыми конкурентами друг другу. Я знала без всякого зазнайства, что была лучшим солдатом. Они тоже это знали, и им это не нравилось.
Вулли, в частности, с трудом поспевала за мной. Она должна была выступить в мою защиту на суде, но её настороженно нейтральный тон…
Показания о моём поведении в целом произвели на неё уличающее впечатление. После этого она покинула зал суда, не поговорив со мной, даже не попытавшись встретиться со мной взглядом.