«Может быть, вам стоит спросить, кому на самом деле выгодно пытаться ограбить старика?»
Мистер Али бросил быстрый нервный взгляд на Шахиду, чтобы увидеть, какой эффект произвели провокационные слова юноши, но она всё ещё сидела, застыв на диване, и, казалось, ничего не замечала. Он схватил Насира за плечо и буквально вытащил его из комнаты. Через несколько мгновений входная дверь с грохотом захлопнулась за ними.
Я хотел было повернуться и вернуться к Шахиде, но миссис Гадатра положила мне на плечо руку. Она была вдвое меньше, чем у мистера Али, но, тем не менее, оказывала такое же сдерживающее воздействие.
«Думаю, тебе тоже пора идти, Чарли», — сказала она мне мягче, чем говорила с сыном. «Моей сестре пришлось многое пережить.
Я уверена, что она ценит ваш призыв, но ей нужен покой.
Спорить с ней было нелегко, и, признаюсь, я даже не пытался.
Слова Насира обеспокоили меня, когда я возвращался через дорогу к Полин.
Конечно, за нападением на Фаримана не стояло ничего более зловещего, чем группа испуганных детей, которые запаниковали, когда их загнали в угол, и слепо набросились на него.
Так что же он имел в виду, когда говорил, что нужно выяснить, кому выгодно ограбить старика?
Я пожал плечами. Меня это задело, но в глубине души я просто надеялся, что Фариман оправится от пережитого без каких-либо серьёзных последствий и забудет об этом. К тому же, я обещал Полин не совершать необдуманных поступков, и в тот момент я действительно был намерен сдержать своё слово.
Ну что ж.
Три
Подойдя к дому Полин, я полез в карман за ключами и по привычке заметил мужчину, прислонившегося к элегантному спортивному автомобилю у обочины рядом с домом.
Он был средних лет, лысеющий, невысокий и довольно полный, в сером анораке с тремя тщательно завязанными шнурками и капюшоном. Подойдя ближе, я увидел, что кожа его лица бледная и липкая. Он промокнул её мятым синим хлопчатобумажным платком.
Он определенно не был похож на парня, у которого есть Mercedes любого типа, если только он просто нагло не использовал его в качестве насеста.
Это была не новая машина, а классический кабриолет SL квадратной формы.
Блеск темно-зеленой металлической краски был таким глубоким, что, казалось, можно было дотянуться до локтя.
Когда я приблизился, он выпрямился и наклонился, чтобы поднять потрёпанный портфель, лежавший у его серых, обвисших ног. Я успел его взвесить, прежде чем мы подъехали на расстояние слышимости. Вероятно, социальный работник или муниципальный чиновник. Только «мерседес» не совсем подходил под описание.
«Мисс Фокс, не так ли?»
Я кивнул, нерешительно замерев на тротуаре у подъездной дорожки к дому Полин. Он пошарил в кармане анорака, достал слегка потрёпанную визитку и протянул её мне. На ней было написано «Эрик О’Брайан», а под ней мелким шрифтом стояла надпись «Сотрудник по делам несовершеннолетних» и стоял официальный герб.
«Вы из полиции?» — спросил я. Я бы не подумал, что он из полиции.
«Не совсем», — сказал он. «Связан с ними, но не является их частью, если вы понимаете, о чём я. Я иногда работаю с ними, выступая своего рода посредником.
Не возражаете, если я поговорю с вами пару слов?
Я пожал плечами и оперся на покрытый лишайником бетонный столб ворот.
«Не стесняйтесь».
Он выглядел смущённым, словно замечая развевающиеся тюлевые занавески на окнах напротив. «Э-э, нет, я имел в виду где-то
– менее публичным».
Я бросил на него быстрый взгляд, но он не показался мне подходящим для убийства топором, поэтому я кивнул и повёл его по короткой подъездной дорожке. Я открыл входную дверь и остановил его, не давая ему пройти на крыльцо. «Лучше разрешите мне…»
«Сначала убери собаку с дороги», — сказал я. «Он большой, злой и не мой, поэтому я не могу гарантировать, что он будет делать то, что я ему скажу. Особенно когда он голоден».
О’Брайан сглотнул и быстро кивнул, сжимая в руках портфель, словно тот мог спасти его от свирепых челюстей Пятницы. К этому времени животное, о котором шла речь, разразилось по ту сторону двери неистовым лаем, похожим на хлюпающий лай.
Я крикнул ему через обшивку, и постепенно гул стих, перейдя в жалобное нытьё. Только тогда я рискнул толкнуть дверь, просунув сначала колено, чтобы Пятница не просунул в щель свою мощную морду.
Как только я наконец-то вошёл в коридор, пёс решил, что всё-таки меня помнит. Он устроил настоящий спектакль, подлизываясь, вставая мне на ноги и тыкаясь в них.