Иван с ходу вломил ему под коленную чашечку носком окованного железом дембельского берца. Парень страшно закричал и упал на пол, держась за раздробленное колено. Второй удар ногой в висок заставил его замолчать навеки.
Тот, что был с автоматом, пришел в себя от крика товарища и дёрнулся за оружием. Иван развернулся на каблуках, одновременно выдергивая «вальтер» из-за пояса. Зло тявкнул выстрел. Наркоман завыл, зажимая простреленное плечо. Иван ногой отбросил автомат в сторону и повернулся к плечистому.
Тот уже стоял на ногах и, усмехаясь, застегивал штаны. Закончив это пикантное дело, он медленно поднял испещренные татуировками руки ладонями вверх.
– Эй, воин, опусти ствол, я чистый…
Иван «ствол» опускать не собирался.
– Круто вошел, землячок, – главарь банды продолжал скалиться хищной волчьей улыбкой. – Не думал я, что такую левую точку спецназ крышует. А я-то повелся на их гнилой базар.
Он кивнул на труп.
– Говорили, лохи бизнес замутили, без крыши работают, заступиться некому. Ты кто по жизни-то будешь?
Иван молчал. Вдруг в голос зарыдала привязанная к стулу девчонка:
– Они… меня… Нож у горла держали, а сами… – рыдала она и вдруг захлебнулась, дёрнулась, и её стало выворачивать наизнанку.
Иван перевел глаза на главаря. Тот пожал плечами:
– Не трогали мы ее. Почти. Не успели. А пару раз членом по губам даже за минет не считается. Сам знаешь: на клык давать – не целку ломать, зубы почистила – опять девочка… В общем, думаю, не тема для базара.
Бандит откровенно издевался, глядя Ивану прямо в глаза, будто пытаясь загипнотизировать.
Не сводя взгляда с бандита, Иван вытащил кинжал из-за голенища и перерезал веревки, стягивающие руки пленницы. Та упала на колени и согнулась пополам. Ее рвало.
Иван медленно пошел на бандита. Тот перестал улыбаться и начал отходить к стене.
– Эй, брат, ну хорошо, хорошо, давай поговорим. Мы накосорезили – ну получишь с нас как добазаримся. Давай без беспредела, разрулим рамсы да и разойдемся краями…
Иван не слышал, что ему говорил главарь банды. В голове было пусто и легко. Не было ярости, не было ненависти – сейчас он просто делал то, что считал нужным. Подойдя к бандиту, он приставил ему к паху лезвие кинжала.
– Нож у горла, говоришь, держали?.. Жри…
– Чего? – Бандит выпучил глаза.
Не сводя глаз с лица главаря, Иван качнул головой, указывая на заблеванный пол:
– Блевотину жри…
Он говорил ровно и четко. Не было мыслей, не было эмоций. Была абсолютная пустота – идеал, к которому так стремятся адепты учения дзен. Странная штука – абсолютная гармония черного и белого, добра и зла, когда стираются рамки, сливаются понятия и все становится простым и ясным… Страшная штука.
– Брат, ты чего?
На лице главаря был написан страх. Слишком явный для того, чтобы быть настоящим.
Иван не увидел – почувствовал, как рука бандита скользнула под куртку, татуированные пальцы привычно обхватили рукоять пистолета. Ощущение было слишком явным. Ивану почудилось, что это кинжал-кровопийца каким-то образом передал ему столь явную картинку. А еще он понял, что через секунду главарь, вытащив пистолет из-за пояса, всадит ему пулю в живот. Когда тебя собираются убить, это чувствуется очень и очень явно. И выбор остается небольшой – или ты, или тебя.
– Я же сказал – не брат я тебе! – произнес Иван, слегка шевельнув клинком.
Кинжал легко пошел вверх, сквозь ткань и плоть так, будто их и не было вовсе. Бандит вздрогнул. Взгляд его остановился, из прокушенной губы брызнула кровь. Тупорылый «макаров» вывалился из-под куртки главаря и грохнулся на пол. Иван вяло подумал, что, может, не стоит так вот уж… но не успел отдернуть руку – кинжал то ли по инерции, то ли по своей собственной злой воле продолжал страшный путь, рассекая половые органы, кишечник, поднимаясь всё выше…
Миг гармонии дзен кончился. Иван отпрыгнул в сторону, и главарь банды, зажимая руками распоротый надвое живот, рухнул на пол…
– Сзади, – завизжала вдруг девчонка.
Иван резко обернулся.
Парень с простреленным плечом поднимал здоровой рукой автомат. Иван вскинул руку с зажатым в ней пистолетом, надавил на спусковой крючок…
«Вальтер» щелкнул и… не выстрелил.
Время остановилось снова, но теперь в равновесии добра и зла не было никакого проку. Медленно, слишком медленно Иван упал на бок и швырнул кинжал в сторону раненого бандита, уже видя, как тот плавно нажимает курок автомата, глядящего в глаза жертвы зрачком бесконечно чёрного дульного среза…
Иван никогда не метал ножей. Не случилось, несмотря на службу в десанте. Он знал, что чудес не бывает…