– Председатель Инэг, – она кивнула в сторону Маккоя, – боюсь, полковник выпил лишнего…
– Я вижу, – зловеще произнёс Инэг.
Кирк и Спок изо всех сил старались скрыть лица, потому что Председатель Партии видел их совсем недавно и вполне мог узнать. Кирк, наклонив голову как можно ниже, произнёс:
– Мы боялись, что он побеспокоит Фюрера.
– Доктору следовало бы вести себя с большим достоинством, – сказала Дара.
Инэг кивнул:
– Вы поступили правильно, укрыв его здесь. В здание проникли шпионы, они только что вели секретную передачу. Мы продолжим поиски. Хайль Фюрер!
Помедлив мгновение, Кирк, Спок и Дара вскинули руки в ответном салюте. Инэг кивнул и вышел, сопровождаемый штурмовиками. Когда дверь за ними закрылась, Кирк вздохнул так, словно у него с плеч свалилась целая гора, а Спок сказал:
– Как нам удалось остаться неузнанными – это выше моего понимания.
– У нас сегодня удачный день. Удача, мистер Спок, существование которой вы так упорно отказываетесь признавать.
– Я пересмотрю своё мнение, капитан.
Внезапно из коридора донеслось эхо торжественной музыки.
– Это знак! Фюрер начинает свою речь! – быстро прошептала Дара.
– Вперёд, – скомандовал Кирк.
Они последовали за девушкой вниз по коридору в главный зал. Айзек заметил, что они вернулись и кивнул им с явным облегчением.
Изображение фашистского знамени исчезло с экрана и вместо него появилось огромное лицо Фюрера. Дружный вопль: "Хайль Фюрер!" заставил Кирка, Спока и Маккоя скривиться от отвращения. Угол камеры был явно не случаен – нижнюю половину лица на экране скрывала тень, придавая ему некий драматизм и величие. Голос исходил из громкоговорителей, установленных по углам зала и гулко отдавался в просторном помещении.
– Экосианцы, нелёгкое дело предстоит нам. Оно потребует от нас мужества и бдительности. Оно потребует безграничной веры.
Оглушительная овация разорвала тишину. А голос продолжал:
– Вот уже полстолетия на нашей земле существует зеонская колония…
– Понаблюдай за его губами, – прошептал Кирк Маккою.
Но тут камера неожиданно передвинулась, так что стоящий на столе микрофон закрыл нижнюю часть лица Фюрера.
– Если мы окажемся достойны своей высокой судьбы, дело будет закончено, – возбуждённые голоса на миг перекрыли голос. Когда всё стихло, голос продолжил, – работая все вместе, мы сможем найти решение.
Спок наклонился к уху Кирка:
– В его речи напрочь отсутствует какая-либо логическая основа, капитан.
– Просто красивые слова, как попало сляпанные друг с другом.
– Он действительно выглядит одурманенным, Джим, практически на стадии каталепсии, – сказал Маккой.
А голос продолжал вещать:
– То, что мы делаем, порой бывает трудным, но это необходимо для достижения нашей великой цели. И мы достигнем её.
Маккой чуть ли не приплясывал на месте от нетерпения.
– Мы должны подобраться к нему поближе.
Дара посмотрела на него, как на сумасшедшего, затем повернулась и повела их сквозь толпу к выходу. Айзек присоединился к ним, помогая расчистить дорогу. Некоторые раздражённо оборачивались в их сторону, но, узнав Дару, мгновенно расплывались в улыбке. А если при виде спутников Дары недовольство и возвращалось, гестаповская униформа полковника на Маккое быстро заменяла его на уважение.
Они благополучно выбрались в коридор, всё ещё слыша отголоски речи "Фюрера":
– Каждое наше действие должно быть решающим. Каждая мысль должна указывать кратчайший путь к цели. Эта планета станет раем, если мы готовы заплатить цену…
Солдаты, охраняющие комнату Фюрера, сосредоточенно прислушивались к его речи, не опуская, тем не менее, оружие ни на миллиметр. Айзек держал вспышку, пока Кирк настраивал фотоаппарат.
– Я хочу снять вас двоих с Героиней Родины в момент, когда вы слушаете речь великого Фюрера, – он повернулся к Даре, – встаньте вот здесь, между ними.
Польщённые солдаты приблизились к девушке, а голос из зала продолжал вещать:
– Подобно тому, как каждая клетка нашего тела работает в строгом порядке и гармонии для блага всего организма…
Кирк навёл камеру на фокус и кивнул Маккою. Доктор глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду… и со всей силы врезал охраннику по основанию шеи. Второй в это мгновение уже трепыхался, парализованный вулканским приёмом Спока. Солдаты без звука повалились на пол. Спок толкнул дверь – заперта.
– …так должен работать каждый из нас, чтобы сделать наши мечты реальностью – чтобы придти к окончательному, единственно правильному решению. Процветания Экосу! Процветания нашей Партии!
Буря аплодисментов перекрыла последние слова Джона Гилла. А в это время двое его бывших учеников, лихорадочно роясь в карманах бесчувственных охранников, нашли, наконец, ключи и отворили мощную двойную дверь. "Фюрер" даже не пошевелился, когда вся компания ввалилась в комнату. Кирк и Айзек втащили солдат.
Прямо перед ними на огромном, во всю стену, экране, появился Мелакон – он поднялся на подиум в главном зале и знаком призвал к тишине. Наконец он заговорил:
– Вы слышали распоряжение Фюрера. Так поклянёмся же ему нашими жизнями выполнить эту священную миссию! Смерть Зеону!
– Смерть Зеону! – подхватила толпа, ликующая и ужасная.
Маккой, осматривавший Гилла, выпрямился.
– Он под воздействием наркотика, в этом нет сомнений. Практически в коматозном состоянии.
– Что за наркотик? – спросил Спок.
– Я не могу это определить без специального оборудования. А не зная этого давать антидот слишком опасно.
– Это всё, что ты можешь сделать, Боунс?
– Можно стимулировать его организм, но это рискованно.
– Под мою ответственность, – распорядился Кирк.
Мелакон тем временем продолжал говорить:
– Долгие годы присутствие зеонцев оскверняло нашу планету. Мы пытались решить эту проблему много раз, ограничивали зоны их передвижения в наших городах, чтобы сдержать. Но несмотря на все наши усилия, они продолжали распространяться, как раковая опухоль, по телу нашей планеты…
Маккой сделал Гиллу укол.
– Никакой реакции, – заметил наблюдавший за этим Айзек, – чего ему ни дай, всё бесполезно.
Маккой занялся сканированием, а Мелакон всё говорил:
– Зеонцы появляются отовсюду, подобно болезни. Мы сокрушаем одних, а появляется вдвое больше. Десять минут назад, следуя указаниям Фюрера, наши солдаты начали историческую миссию. Во всех наших городах началось всеобщее уничтожение. Не пройдёт и часа, как зеонская зараза будет навсегда стёрта с лица Экоса.
По спине Кирка сыпнуло морозом. Он наклонился над Гиллом.
– Ты можешь увеличить дозу?
– Я действую вслепую, Джим. Я могу убить его.
– Если они найдут нас здесь, нам всем крышка, – сказала Дара.
Повинуясь кивку Кирка, Маккой сделал ещё укол.
Дара повернулась к Айзеку:
– Началось. Это всё-таки началось, – она закрыла лицо руками.
Маккой поднял глаза на Кирка.
– Стимулятор действует. Он приходит в сознание, – он приподнял веко Гилла и заглянул в зрачок, – в состоянии лёгкого сна. Это самое большее, на что я могу отважиться.
Кирк повернулся к вулканиту.
– Спок, посмотри, сможешь ли ты проникнуть в его сознание. Если нет, Боунс увеличит дозу, плевать, чем это кончится.
С экрана донесся приглушённый рев. Это стартовали со своих площадок ракеты, примитивные, но, как могли убедиться энтерпрайсовцы, довольно эффективные; голос Мелакона за кадром произнёс:
– Наш космофлот в настоящий момент направляется к Зеону, в его состав входят как пилотируемые, так и беспилотные корабли с ядерными боеголовками. Время мстить! Хайль Фюрер! Да здравствует победа, экосианцы!
Дара метнулась к Кирку.
– У нас остался последний шанс. С таким оружием, как у вас, вы можете уничтожить флот!
Кирк покачал головой:
– При этом погибнут тысячи экосианцев.
А толпа на экране скандировала:
– Да здравствует победа! Да здравствует победа!
Голос Дары сорвался на крик:
– Но против этих тысяч миллионы и миллионы невинных жизней зеонцев! Мы должны выбрать меньшее из двух зол, капитан!