– Вряд ли она будет вам интересна.
– Я занималась изучением Китая. Что может быть для меня интереснее, чем рассказ о китайском докторе Живаго!
– Вам нужно как следует отдохнуть, инспектор Рон.
– Как сказал ваш секретарь парткома Ли, вы должны удовлетворять мои просьбы, старший инспектор Чэнь!
– Но если завтра вы заболеете, секретарь Ли взвалит ответственность на меня.
– Я же не могу сегодня погулять по набережной Вайтань, – взмолилась она с насмешливой серьезностью, но в глубине души ей действительно стало грустно. – Представляете, я весь вечер вынуждена буду провести в одиночестве, и не дома, а в гостиничном номере. Вы просто обязаны меня развлечь.
Возможно, он понял, как она себя чувствует, с больной лодыжкой, с расстроенной системой ян, одна в казенном номере, в незнакомом городе, где не с кем поговорить, поэтому уступил ее просьбе:
– Ну хорошо, только ложитесь поудобнее.
Она сбросила туфли, прилегла на диван и положила ноги на подушку, которую он протянул ей. Натянув платье на колени, она сочла, что ее поза достаточно скромна и прилична.
– Да, я совершенно забыл об инструкции господина Ма! – спохватился Чэнь. – Дайте-ка взглянуть на вашу лодыжку.
– Сейчас уже гораздо меньше болит.
– Нужно стереть мазь.
Когда повязку сняли, Кэтрин с удивлением увидела, что кожа на лодыжке стала темно-багровой.
– Когда мы были у господина Ма, такого не было!
– Эта желтоватая мазь называется «Хуанчжичжи». Она выносит внутреннее повреждение наружу, чтобы повреждение быстрее залечивалось.
Чэнь прошел в ванную и вернулся оттуда с двумя мокрыми полотенцами.
– Больше мазь не нужна. – Он встал на колени около дивана, стер мазь с кожи и помассировал ей лодыжку. – Ну как, больно?
– Нет, – покачала она головой, глядя, как Чэнь внимательно осматривает кожу, проверяя, не осталось ли на ней мази.
– Завтра вы снова сможете скакать, как антилопа.
– Спасибо. Ну-с, а теперь принимайтесь за рассказ.
– Может, сначала что-нибудь выпьете?
– Бокал вина, пожалуй. А что желаете вы?
– То же самое.
Он подошел к холодильнику, достал бутылку и вернулся к ней с двумя бокалами.
– Вы устраиваете мне настоящий вечер. – Она подперлась локтем и отпила глоток вина.
– Эта история началась еще в начале шестидесятых, – начал Чэнь, сидя на стуле, придвинутом к дивану, и глядя в свой бокал, – когда я учился в начальной школе…
В то время супруги Ма держали букинистический магазин. Мальчишкой Чэнь частенько забегал туда за комиксами. И вдруг как гром среди ясного неба разнеслась новость о том, что местные власти объявили их магазин «подпольным центром антисоциалистической деятельности». Обвинение основывалось на найденном на полке романе «Доктор Живаго» на английском языке. Господина Ма заключили в тюрьму и разрешили взять с собой только медицинский словарь. К концу восьмидесятых его освободили и реабилитировали. Старики не пожелали снова открывать букинистический магазин. Господин Ма решил завести аптеку лекарственных трав, о свойствах которых он получил основательные сведения, сидя в заключении. Он подал заявление о выдаче ему лицензии, но оно передавалось из кабинета в кабинет без всякого прогресса.
В то время Чэнь только начинал работать в полиции; естественно, таким, как он, не поручали дела о «реабилитации несправедливо осужденных». Однако, услышав о ситуации с заявлением господина Ма, он ухитрился замолвить за него словечко перед секретарем парткома Ли, и тому срочно выдали лицензию на право торговли лечебными травами.
Позднее Чэню пришлось как-то давать интервью корреспондентке «Вэньхуэй дейли», и он рассказал об иронии судьбы, когда благодаря «Доктору Живаго» господин Ма и сам стал доктором. К его удивлению, она опубликовала в газете статью под названием «Спасибо «Доктору Живаго». Эта публикация очень помогла популярности магазинчика господина Ма.
– Так вот почему он и его жена вам так благодарны, – сказала она.
– Я сделал очень мало, принимая во внимание, сколько им пришлось пережить за все те годы.
– А теперь, когда вы стали старшим инспектором, вы еще больше чувствуете свою ответственность перед людьми?
– Ну, люди частенько жалуются на проблемы с нашей системой, и я считаю необходимым помогать таким людям, как супруги Ма.
– С вашими связями… – Она прервалась, чтобы сделать глоток вина, – в число которых входит знакомство с корреспонденткой «Вэньхуэй дейли».
– Входило, – коротко уточнил он, осушая свой бокал. – Она переехала жить в Японию.
– О!
Раздался звонок его сотового телефона.
– А, Старый Охотник! Что случилось? – Несколько минут он молча слушал, потом сказал: – Значит, там что-то серьезное. Я перезвоню вам позже, дядюшка Юй. – Выключив телефон, он пояснил: – Это Старый Охотник, отец следователя Юя.
– Его отец тоже у вас работает?
– Нет, он уже на пенсии и помогает мне в другом деле. – Он встал. – Ну что ж, мне пора идти.
Он не мог больше задерживаться. Кэтрин не знает о том, другом деле, и он не собирался рассказывать ей о нем. Ее это не касается.
Она попыталась встать, но он остановил ее, слегка нажав ей на плечо:
– Отдыхайте, инспектор Рон. Завтра нам предстоит много работы. Спокойной ночи.
Он закрыл за собой дверь.
Звук его шагов затих в коридоре.
Слышно было, как лифт затормозил на площадке, а затем медленно пошел вниз.
Как бы настороженно ни относилась Кэтрин к своему китайскому партнеру, подозревая его в участии в дымовой завесе, она испытывала к нему благодарность за сегодняшний вечер.
11
Чэню не удалось дозвониться до Старого Охотника: увлекшись рассказом о китайском докторе Живаго внимающей ему аудитории в лице одной американки, он забыл спросить, откуда старик звонил. Поэтому он решил пойти домой, рассчитывая, что Старый Охотник перезвонит ему по дороге.
И действительно, когда он дошел до угла улицы Сычуаньлу, раздался звонок, но это оказался следователь Юй.
– Шеф, мы напали на след!
– Что?
Юй рассказал ему о пищевом отравлении в гостинице и заключил:
– Теперь ясно, что ее похитители связаны с фуцзяньской полицией.
– Наверное, вы правы, – медленно сказал Чэнь, утаив свое соображение: «И не только с фуцзяньской». – Значит, так: хотя у нас и совместная операция, но мы не обязаны постоянно отчитываться перед фуцзяньским управлением. В дальнейшем любые свои соображения проверяйте самостоятельно, и пусть вас не беспокоит их реакция. Я сам буду отвечать за все.
– Понятно, старший инспектор Чэнь.
– С сегодняшнего дня в случае необходимости звоните мне домой или на сотовый. Факсы тоже шлите мне на дом. В срочных случаях свяжитесь с Малышом Чжоу. И поосторожнее там!
– Хорошо, шеф, вы и сами остерегайтесь.
Известие о пищевом отравлении вызвало у Чэня еще большую тревогу за Кэтрин Рон. Сперва мотоцикл, теперь еще инцидент со сломанной ступенькой.
Наверняка за ними следили, и, пока они беседовали в комнате с Чжу, вполне можно было подпилить ту злосчастную ступеньку. При обычных обстоятельствах Чэнь воспринял бы эту мысль как очередную небылицу из «Ляочжая» Пу Сунлина, но в данном случае они имели дело с триадой.
А от нее можно было ожидать все, что угодно.
Должно быть, триада орудует одновременно на двух фронтах: в Шанхае и в Фуцзяни. У нее гораздо больше источников сведений, чем он думал, ее бандиты действуют умно и осторожно. Если это действительно были покушения на жизнь инспектора Рон, то они провернули их так, чтобы все выглядело как несчастный случай, не оставив никаких следов своего участия.
Чэню захотелось предостеречь инспектора Рон, но затем он передумал. Что он ей скажет? Признание факта повсеместного проникновения мафии отнюдь не поможет ей составить о современном Китае положительное мнение. Как бы ни складывались обстоятельства, ему нельзя забывать, что он работает в интересах родины.