– Да, здесь.
Юй начал делать снимки с разных ракурсов. Опустившись на колени, он нагнулся и внимательно осмотрел раны. Потом достал из кармана брюк линейку и измерил порезы на передней стороне туловища, после чего перевернул его и обследовал раны на спине. Затем Юй взглянул на стоявшего рядом Чэня:
– Вы нашли при нем какие-нибудь документы?
– Нет.
– Боюсь, это дело рук триады, – заявил Юй.
– Почему вы так думаете?
– А вы взгляните на раны. Все нанесены топором. И их не меньше восемнадцати. Можно было обойтись и меньшим количеством – например, одного удара по черепу было бы вполне достаточно, чтобы убить человека. Так что количество ран может иметь особое значение. Типичный для гангстеров способ расправы. – Юй выпрямился во весь свой рост и убрал линейку в карман. – В среднем длина порезов – сантиметров шесть-семь, что говорит о твердой руке и большой силе нападавшего. Здесь поработал отнюдь не дилетант.
– Вывод верный, – кивнул Чэнь. – Как думаете, где его убили?
– Где угодно, только не здесь. Парень еще в пижаме. Должно быть, убийца притащил сюда труп специально – хотел кого-то предупредить. Вот еще одно доказательство в пользу того, что убийство совершено триадой. Они хотят этим что-то сказать.
– Кому?
– Может, кому-нибудь из парка, – предположил Юй. – Или еще кому-то, кто очень скоро об этом узнает. Если хочешь, чтобы об убийстве моментально узнал весь город, лучшего места и не найти.
– Значит, вы считаете, что тело положили здесь специально для того, чтобы его скорее нашли?
– Да, именно так я и думаю.
– Тогда с чего же мы начнем?
Вместо ответа, Юй спросил:
– Шеф, а мы должны брать на себя это дело? Я не говорю, что управление должно от него отказываться, но, насколько я помню, наша особая бригада занимается только политическими делами.
Чэнь понимал отсутствие у своего помощника должностного рвения. Обычно их бригада занималась только теми преступлениями, которые управление объявляло «особыми» по установленным или предполагаемым политическим мотивам. Другими словами, делу присваивался статус «особого», когда управлению приходилось сосредоточить все силы и внимание, чтобы защитить интересы внутренней политики.
– Ну, вообще-то в управлении, по слухам, собираются создать новую группу – она будет заниматься расследованием деятельности «Голубой триады». Но такое дело вполне можно классифицировать как «особое». К тому же мы не можем с уверенностью утверждать, что к этому убийству приложила руку триада.
– Но если она имеет к нему отношение, то дельце весьма щекотливое. Тут легко и обжечься.
– Верно, – согласился Чэнь, понимая, на что намекает Юй. Не каждый полицейский горит желанием заняться делом, связанным с этой бандой.
– У меня сегодня утром все время дергалось левое веко. Не очень хорошее предзнаменование, шеф.
– Пустяки, следователь Юй. – Старший инспектор Чэнь не верил в предрассудки, в отличие от некоторых его коллег, – те непременно советовались с Ицзин, Книгой перемен, прежде чем взяться за дело. Но если суеверия действительно имеют значение, он просто обязан принять дело. Ведь именно в этом парке ему впервые улыбнулась удача.
– В школе нам рассказывали, что Чан Кайши пришел к власти благодаря поддержке шанхайских гангстеров. В его правительстве семь министров были членами «Голубой триады». – Юй помолчал, затем продолжал: – После 1949 года их деятельность пресекли, но, как вы знаете, в восьмидесятых они принялись за старое.
– Да, да, это мне известно. – Чэнь удивился нетипичному для его немногословного помощника красноречию. Обычно Юй не цитировал учебники и уж тем более не вдавался в исторические экскурсы.
– Гангстеры могут быть гораздо более влиятельными, чем мы думаем. Триада орудует в Гонконге, в Тайване, в Канаде, в Штатах и во всем мире. Не говоря уже об ее связях с некоторыми высшими руководителями здесь, у нас.
– Я читал отчеты о ситуации, – заметил Чэнь. – Но в конце концов, а для чего тогда существуем мы?
– Один мой приятель из провинции Аньхой получил задание выбить долги для государственной компании. Так он говорит, что целиком рассчитывал на те же незаконные средства, какими действует триада. В наше время люди не очень-то доверяют полиции.
– Но когда такое произошло в самом центре Шанхая, в парке Хуанпу, мы не можем сидеть сложа руки, – заявил Чэнь. – Сегодня я оказался здесь совершенно случайно. Видно, судьба у меня такая. Так что сперва я переговорю с секретарем парткома Ли. По крайней мере, составим рапорт и разошлем по отделениям полиции фотографии жертвы. Необходимо установить его личность.
Когда похоронная команда увезла тело, старший инспектор с помощником остановились у парапета. Опустевший парк выглядел непривычно. Чэнь достал пачку сигарет «Кент» и раскурил одну для себя, другую для помощника.
– «Ты понимаешь, что это невозможно сделать, но все равно должен что-то делать», – процитировал он. – Изречение Конфуция, которое любил повторять мой покойный отец.
Юй сменил ворчливый тон на примирительный:
– Как бы вы ни решили, я с вами.
Чэнь понимал ход рассуждений помощника, но свои обсуждать с ним не хотел. Сентиментальное отношение к парку Хуанпу он считал своим личным делом, так что на решение заняться расследованием этого возмутительно наглого убийства его подтолкнули соображения политического рода. Если, как они предполагают, в деле действительно замешана организованная преступная группировка, подобное убийство способно сильно повредить репутации города. На почтовых открытках, в кино, в учебниках, как и в его собственных стихотворениях, парк Хуанпу представал символом Шанхая. Будучи старшим инспектором городского управления полиции, Чэнь считал себя ответственным за сохранение доброго имени города.
С некоторым опозданием он ответил своему помощнику:
– Спасибо, следователь Юй. Я знал, что могу на вас положиться.
Покидая парк, они увидели перед центральными воротами толпу людей. Все читали объявление: сегодня парк закрыт на ремонт.
Когда нельзя сказать правду, подойдет любое объяснение.
Вдалеке над слегка тронутыми позолотой волнами скользила белокрылая чайка, четко вырисовываясь на горизонте, как будто неся солнце на своих крыльях.
2
– Вы проделали долгий путь, товарищ старший инспектор Чэнь. – Секретарь партийной организации управления полиции Шанхая Ли Гохуа улыбнулся и откинулся на спинку вращающегося кожаного кресла, стоявшего у окна его просторного кабинета.
Старший инспектор Чэнь сидел по другую сторону письменного стола красного дерева, попивая дорогой зеленый чай «Лунцзин» – угощение, редко кому предлагавшееся в кабинете могущественного секретаря парткома.
Чэнь многим был обязан Ли, своему наставнику в вопросах политики управления. Ли дал Чэню рекомендацию в партию, помог ему сориентироваться в сложной системе взаимоотношений в управлении и предложил его кандидатуру на должность старшего инспектора. Ли начал службу в полиции в начале пятидесятых и постепенно достиг высшего положения. Он искусно лавировал в лабиринтах политических течений, всегда делая ставку на победителей во внутрипартийной борьбе. Видя особое отношение Ли к Чэню, сотрудники управления сочли, что секретарь парткома решил сделать старшего инспектора своим преемником. Данное соображение подкреплялось и слухами о близости Чэня с Лин, дочерью члена политбюро. Справедливости ради стоит отметить, что Ли узнал об их отношениях уже после повышения Чэня по службе.
– Благодарю вас, товарищ секретарь. Как сказал Конфуций, «ради той, кто его ценит, мужчина готов умереть; ради того, кто ее ценит, женщина становится красавицей».
С политической точки зрения цитировать Конфуция все еще считалось не совсем корректным, но Чэнь надеялся, что Ли не рассердится на него.
– Партия всегда была о вас высокого мнения, – официальным тоном сказал Ли. Несмотря на теплую погоду, его маоистский френч был застегнут на все пуговицы. – Так вот, старший инспектор Чэнь, мы хотим поручить вам одно дело.