Глава 14
Дима
Отгоняю машину за пределы пирса так, чтобы было похоже, что я обычный таксист, а мне самому видно было краем глаза что происходит там, где скрылась Маша. Нервничаю жутко. В мою размеренную жизнь ворвалась девушка, которая с виду ледяная и недоступная, а на деле страстная и нежная, на первый взгляд простая и понятная, а по сути сложная и самоотверженная. Что за история с её подругой, я так и не понял. Кто эта подруга, как она нарыла (и нарыла ли) компромат на местную ОПГ - непонятно. Понятно одно: мы в заднице.
Но КОГДА мы выберемся из этого дерьма, я точно сделаю Машу своей. Во всех смыслах. Ещё ни для кого я не делал тех поступков, на которые готов ради неё. У меня же сын, мама, что я творю?! Вопрос риторический. Я творю дичь. И в каком-то смысле мне кровь будоражит вся эта фигня. Эгоистично наверное идти на поводу своих скрытых желаний. Но и бросить свою девочку в беде я не могу. Она бросилась на спасение подруги словно в омут с головой. А я толком не знаю, кто она, эта подруга. Маша же ничего и не сказала. Но и не опровергла мои догадки относительно ситуации с этими складами.
В таких странных размышлениях меня и застали врасплох. Со стороны пассажирского сиденья ко мне подошёл мужчина лет сорока, заглянула салон.
-- Таксуешь?
-- Да, куда вам? - и только после этих слов я заметил Машу рядом с ним. Естественно я таксую. Тебя на тот свет, а малыху мою оставь в салоне.
Мужик заталкивает Машу на заднее сиденье, сам падает на переднее рядом со мной, называет адрес. Везу, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида на Машу, она смотрит затравленно, но не испугано, будто сама боится, но не понимает всей ситуации. Через полчаса молчания в салоне останавливаю авто около отдела своего района. Первое желание - позвонить Серёге. Мужик выходит из салона, бросает Маше:
-- Я тебе всё сказал.
И скрывается в дверях отдела, в дежурке зажигается свет, видно как дежурный встаёт навытяжку перед поздним гостем.
-- Пересядешь? - шепчу, не в силах совладать с голосом.
-- Нет, поехали отсюда, - вторит мне шёпот с заднего сиденья.
И тут я понимаю, что она банально в тихой истерике находится. Ее трясёт в прямом смысле. За пять минут разгоняю тачку, добираясь до ее дома, выхожу с ней одновременно из авто, иду сзади, не зная, что делать. Не гонит, не объясняет, молчит как рыба об лёд, а в глазах пустота.
Поднимаемся на этаж, Маша открывает дверь, не закрывая за собой. Окей, значит чувствует меня, не в прострации.
Проходим в кухню, Маша будто на автомате ставит чайник на плиту, достаёт чашки из шкафа, оттуда же тянет бутылку коньяка, не говоря ни слова плескает в обе чашки на дно, добавляет сверху на это алкогольное безобразие заварку и сверху кипяток из чайника.
А у меня в голове как у дебила одна мысль: " За руль не сяду, у неё останусь".
-- Останешься у меня? - шелестит мертвым голосом.
-- Да, - всё, что могу выговорить. Смотрю на неё и не могу понять как себя вести. Она усаживается рядом со мной за стол на мягкий кухонный уголок, закидывает ногу мне на колени и шепчет:
-- Дим, я в ахуе.
А я в каком, Машуль, а я в каком...
Отхлебываю тёплый чай с коньяком, вкус, скажем так себе, но мне реально тоже как и ей хочется сбросить напряжение.
-- Говори, сладкая, - массирую её шею, где непослушными прядками висят выбившиеся пряди волос.
Маша делает глубокий вдох, не менее глубокий выдох, качает воздух, помогая себе придти в норму, выпивает залпом свою чашку и выдаёт:
-- Эта коза сбежала.
И наступает тишина. Я жду продолжения, а она ждёт от меня... Чего? Возмущения типа "Вот коза! "?
-- Продолжай... - предлагаю ей, она, моя умница, допетрила, что я нихрена не понял и начинает свою речь. И про то, как Юля появилась в отделе, и про то, как вместе жить подрядилась. И в итоге эта Юля со всем компроматом, который якобы должен был разоблачить банду, свинтила с их главарём за границу. После матерного монолога моя феечка плачет, просит прощения за свой "ментовской жаргон" и тихо всхлипывая прижимается к моему плечу.
-- Понимаешь, я ей доверяла, а она сорвала операцию группы из главка, навела всех на липовые склады, связалась с этим Мирным и её теперь ищет Интерпол.
Маша плачет, из глаз слезы бегут сплошным потоком, а у меня сердце разрывается. Я и рад, что вся эта история закончилась так хорошо, все живы, сидим дома, "чай" пьем, и в то же время в груди что-то ворочается. Понимаю, что все её проблемы - теперь мои. Но могу ли я так подставлять своих родных? Что это за мужик такой был, которого мы подвозили до отдела? Что сталось с этой Юлей и насколько глубоко она затянула в свои интриги Машу?