***
В отделении хирургии стояла суматоха. Ева уже с утра была вся на иголках, так как за ней снова неотрывно наблюдали, только уже не один человек, а минимум три. Будто она была настолько чем-то интересна... Вчера вечером, наревевшись с горя, девушка, как и хотела, напилась, а на следующее утро чувствовала себя не в лучшем расположении духа, так как голова раскалывалась, будто ее ударили кувалдой, а тело поглотила невыносимая слабость. Но работу-то все равно никто отменять не собирался. Браун опоздала на час, переступив порог клиники в таком состоянии, что старшая медсестра Грейс сначала ее не узнала. Обычно всегда улыбчивая Ева пришла на этот раз с синяками под глазами, растрепанными волосами, а помятая в нескольких местах одежда говорила, что девушка не в настроении, да и не желала наряжаться на свою любимую работу. Вопросов никто ей не задавал, так как все уже все поняли и вдаваться в подробности не захотели лишь из-за простого уважения к своей подопечной. И именно сейчас Браун стояла около приемной, чтобы дописать в медицинских картах необходимые данные о пациентах. Рука была сегодня не готовой к какой-либо работе, а шариковая ручка не хотела писать по белой бумаге. Ева со злостью каждый раз бросала ее на твердую поверхность, а затем снова брала, чтобы опять кинуть. И так это продолжалось до тех пор, пока Грейс любезно ей не предоставила другую пишущую ручку. - Ева, идем быстрее! - внезапно чьи-то руки легли девушке на плечи, заставляя ее испуганно вздрогнуть и повернуться на голос. Льюис смотрел на нее обеспокоенно. - Нового пострадавшего везут сюда. Необходима операция. - Хорошо. Грейс, подготовь вместе с остальными операционную, мы скоро туда подойдем. Шаг. Еще один. И еще один. Все происходило так быстро и так неожиданно, что Браун не помнила, как прошли эти минуты подготовки. Все было, словно за пеленой, мешая увидеть реальность. Ева не помнила, как переоделась, как пошла вместе с Джонсоном в операционную, как привезли маленького мальчика, лет пяти. - Открытый перелом левой ноги, сломаны ребра с обеих сторон, а также повреждены легкие. - Прочитала на показаниях томографии Браун, взглянув на пациента, грудь которого была в многочисленных гематомах, а из левой ноги торчал острый кончик сломанной кости. Анестезиолог нащупал крупную вену на правой руке мальчика и тут же проткнул нежную кожицу иглой, чтобы дать нужному препарату попасть в кровь. Прозрачная жидкость дорожкой начала стекаться к игле через узкую трубку. Все были в ожидании, когда наркоз подействует. Еву не покидало какое-то странное чувство, что что-то не так. - У него участился пульс, - сосредоточенно проговорил Льюис, смотря прямо на кардиомонитор, который противно пищал, создавая звон в ушах. - Давление падает. - У него аллергия на анестезию. Вы спрашивали у родителей, есть ли у него аллергия на некоторые компоненты, которые содержит в себе анестетик? Есть ли у него хронические заболевания сердца или астма? - спросила у Грейс Ева, сняв с рук перчатки и поспешив к рядом стоящему шкафчику с лекарствами. - Мы спрашивали, но родители мальчика сказали, что ничего такого у него нет. - А они вообще знают, что возможно, у этого мальчика астма, начать с этого? - задала едкий вопрос Браун, устремив свой раздраженный взгляд на Смитт. - Даю сотню на то, что у него отец - астматик, да еще и идиот. Нужна дефибрилляция! У него дыхание тяжелое, а давление падает. Надеюсь, наркоз ему никто не дает? - в операционной повисло неловкое молчание. - Твою мать, вы что, ему еще вводите анестетик?! Да он умрет от передозировки! Все тут же засуетились над мальчиком, вынимая иглу из его тонкой руки. Остальные медсестры обрабатывали рану на ноге, перебинтовывая поврежденную конечность. Затем принялись за сломанные ребра, тщательно перебинтовывая грудную клетку. Дышал он очень тяжело, а пульс все учащался и учащался. Браун готова была послать всех к чертям, если бы у нее было несколько рук и ног. Грейс принесла дефибриллятор и ждала, когда Ева отдаст всем новый приказ. - Где антигистамин? - гаркнула снова беловолосая, рыская по полочкам с лекарствами в поисках средства от аллергии. - Грейс, дай ему фенотерол в виде аэрозоля. Льюис, раздобудь антигистамин, пока у него анафилактический шок не начался! - Джонсон в ответ лишь кивнул и пулей вылетел из операционной. Смитт, сделав все, что просила беловолосая, подала ей новые перчатки. Девушка поспешила их тут же надеть и устремилась к дефибриллятору. Тело было напряжено до предела, а мозг не прекращал мыслительную деятельность. Внутри девушки закрался сгусток животного страха за ребенка. А что, если они не успеют? Что же будет? Как смотреть в глаза родителям, которые хоть и идиоты, не сказав, что у мальчика хроническое заболевание, но все же тоже люди... Это было невыносимо: вот так вот стоять сейчас перед лежащем на операционном столе маленьком тельцем, которое рвано дышало из-за болей в грудной клетке, а также из-за аллергической реакции на анестезию. Боже, Льюис, быстрее! - Начальная величина разряда пять тысяч. Заряд, - сухо промолвила девушка, наложив на грудь электроды. - Разряд. - Мощная волна тока прошлась по телу мальчика, заставляя его вздрогнуть. Голубые глаза взглянули на кардиомонитор и показатель давления. - Без изменений. Заряд, - послышалось странное скрежетание, которое исходило от заряжаемого дефибриллятора. - Разряд. - Снова волна тока ударила по маленькому тельцу. - Без изменений. В операционную вбежал запыхавшийся темноволосый, держа в руках пачку с антигистаминным средством. Медсестра дрожащими пальцами вырвала из мужских рук таблетки и достала одну, чтобы потом вложить ее в рот мальчика, заставляя глотать без воды. - Заряд. - В который раз уже девушка говорит эту фразу, а результата не было. Прибор беспрерывно загудел. - Разряд. - Ева, - ее имя раздалось в операционной, как гром среди ясного неба. Руки в оцепенении отложили электроды, а тело покачнулось. Голубые глаза взглянули на циферблат часов. - Время смерти: 17 часов 50 минут. Ноги были ватные и не хотели слушаться хозяйку. Ева чуть ли не выползла из операционной, хватаясь за голову, которая еще больше разболелась, заставляя тяжелые веки опуститься. Пол казался мягким, а проходящие мимо нее люди оборачивались ей вслед, рассматривая внимательно подавленную девушку. Браун не помнила, как нашла ждущих родителей около ее кабинета, как подошла к ним и на один миг замерла, а затем произнесла такие страшные сейчас для них слова. Ладони оледенели настолько, что беловолосая не могла нормально ими пошев