ь, остроконечный скальпель, малый и средний ампутационные ножи, резекционный нож, ножницы... Могу продемонстрировать, - девушка неожиданно для себя обнаружила, что широко улыбается. И она говорила без шуток. В ее арсенале действительно находились такие инструменты. Почему-то мужчины хмыкнули на ее реплику, оценив ее явно по достоинству. - Ши-ши-ши, а она мне нравится, - тихо прошипели в коридоре. Дверь в кабинет была распахнута. И почему-то Браун заметила это только сейчас. В проход выглянула светловолосая макушка с диадемой странной формы на голове. Знакомая широченная улыбка, от которой скорее хотелось сбежать, нежели улыбнуться ее обладателю в ответ, слишком правильная для убийцы походка, будто парень имел воспитание какого-то аристократа. Ах да, он же принц... - О, Боже, Бел-семпай, у Вас появился конкурент, - протянул монотонно мальчик в лягушачьей шляпе, состроив какое-то странное выражение лица, но что хранитель урагана Варии ответил ему шиком и метанием трех стилетов в голову. Острые, как идеально заточенный меч, ножи вонзились в плотную ткань большой и наверняка увесистой шляпы. - Мисс с белоснежными волосами, киньте в этого самовлюбленного и самоуверенного временного принца скальпель, пожалуйста. - Ши-ши, выпотрошу, Жаба, - угрожающе прошипел Бельфегор, сделав рукой изящный взмах стилетом, заставляя паренька сглотнуть слюну и броситься бежать, куда глаза глядят. Дальше же последовала самая настоящая бойня, которая все время сопровождалась отборнейшими ругательствами в коридоре со стороны хранителя урагана Варии, а также звуками впивающихся в стоящую рядом мебель острых ножей. На это капитан Варии лишь недовольно цыкнул и прокомментировал одним, но очень передающим эмоции словом «ублюдки». Ева почувствовала, как в комнате напряжение начинает расти с геометрической прогрессией, как воздух накаляется до предела, а между собеседниками создается неловкость. Молчание повисло в кабинете Савады Тсунаеши, ее нарушало лишь тиканье огромных часов с позолоченным маятником. Где-то в глубине коридора еще раздавались крики нерадивых хранителей, но неожиданно грохот разбитой вдребезги бутылки заставил тишину снова царствовать в особняке. Тсунаеши напрягся. Не желая быть размазанными по стенке и затоптанными в одно разноцветное пятно, хранители тумана и урагана скрылись в своем найденном убежище от потенциальной угрозы их жизням - босса Варии, который опять преобладал в прескверном настроении еще с самого утра, угрожая всем убийственным взглядом и заряженным пистолетом. - Да когда это уже, наконец, закончится, черт возьми! Шум, бардак повсюду, трехэтажные маты пьяницы-дебошира, испорченная шишишикающим блондинистым ублюдком-психопатом мебель, антагонистичный мальчишка в лягушачьей шляпе, нескончаемые ультразвуковые концерты патлатой истерички... Когда они уже уедут? - послышался в коридоре недовольный голос Гокудеры, звуки шагов которого эхом раздавались, наверное, во всем особняке. Браун краем глаза заметила, как Тсунаеши улыбнулся уголком губ, а затем снова сделался напряженным. - Ха-ха, а мне с ними весело, - Ямамото, как всегда на позитиве, пытался остудить своего друга своим прирожденным оптимизмом, но от этого хранитель урагана еще больше приходил в ярость, посылая надоевшего в одно не очень увеселительное место. Ева поняла, что больше поговорить ей с Тсуной явно не удастся. Мужчины зашли в кабинет, делясь с Савадой какими-то очень важными новостями, касающиеся экономического состояния Вонголы. Все они активно спорили, иногда доказывая свою точку зрения. Капитан Скуало, со свойственным им бунтарством, частенько встревал в перепалки, заставляя Браун жмуриться от его громогласности. Она поняла, что теперь ее просто не замечали, словно она здесь была не девушкой, не частью Вонголы, а лишь простой мебелью. Ева всячески уговаривала себя тихонько уйти в свою комнату, не создавая проблем, не споря, но эта английская гордость, будь она неладна!.. Девушка хотела отплатить Вонголе за все, что она успела за несколько месяцев для нее сделать. И отплатить она могла только одним способом - остаться в особняке во время битвы, чтобы при необходимости оказывать помощь раненым. Да, так она и поступит, и никто не сможет ее остановить. Пусть это будет Тсунаеши или кто-то другой. Ева сделала правильный выбор и она будет держаться, будет настаивать на своем, пока это не возымеет нужный эффект. - Пусть наш разговор и остался незавершенным в связи с неожиданными обстоятельствами, - громко начала говорить Браун, чтобы, наконец, мужчины замолчали и начали ее слушать. Четыре пар глаз уставились на нее. Бирюзовые, Хаято, смотрели с раздражением, недоверчивостью, блестели пламенем урагана, карие, Такеши, смотрели с добротой, пониманием, словно подбадривая ее, серые, Скуало, насмешливо оценивающе, выжидающе, до сих пор не веря в ее способности, когда босс Вонголы смотрел смиренно, будто он уже согласился с выбором девушки, как со своим, - я остаюсь здесь. И это только мое решение. Пусть большинство из вас и не доверяют мне - это сугубо их право, но за мной долг, Тсунаеши, который я обязана выполнить. И ни Вы, ни кто-то другой не остановите меня. На этих словах Браун натянуто улыбнулась, пытаясь тем самым успокоить Саваду, но наверняка вышло из рук вон плохо. Печаль так и сквозила в карих омутах, блестела чистым оранжевым пламенем неба, но она так и не увидела этого. Девушка ушла, завернув за угол, направляясь в свою комнату, чтобы продолжить записи в своем дневнике. Сил на разговоры больше не осталось, а мысли утихать не хотели. Желание перенести их на бумагу не смело отступать, подкатывало к вискам в виде головной боли, а затем также неожиданно угасало, как и разжигалось, словно пламя свечи. Только сейчас она поняла, насколько сильно было напряжено ее тело. Мышцы натянулись до предела, становясь твердыми, а затем отзывались ноющей болью от непривычного своеобразного труда, ноги стали ватными и слабыми, отказываясь быстро нести хозяйку в ее обитель. Интуиция Тсунаеши никогда еще не обманывала его. И сейчас она тоже оказалась права. Во всем. Совершенно. Мужчине иногда казалось, словно он видел частичное будущее, дальнейшие поступки людей, их промахи или взлеты. Абсолютно все. Все-таки шатен в глубине души надеялся переубедить девушку, заставить передумать и уехать вместе с остальными, чтобы быть в безопасности, переждать эту суматоху, а потом снова вернуться обратно. Но вот сейчас он видел, как взъерошенная белесая голова удаляется из комнаты, слышал, как мелкие нечастые шаги разрывают на части эту обволакивающую тишину, воцарившуюся после ее дерзкого заявления. Тсуна чувствовал себя настолько уставшим, что у него не было сил даже улыбнуться своим мыслям. В последнее время он совсем мало спит, в основном думает, выстраивает возможные алгоритмы действий, пересматривал возможные стратегии, исходы, потери, и нигде в них не вписывалась эта девушка. Как же быть дальше? Ведь Ева никого больше не послушает... - Мусор, - голос Занзаса сейчас казался еще более хриплым от выпитого алкоголя и ужасного настроения. Красные глаза смотрели в упор на Саваду, прожигая его своим убийственным взглядом, а в их глубине полыхало пламя ярости. Мужчина выглядел еще более потрепанным, чем обычно. Наверняка это все из-за бутылки, которая сейчас покоилась в широкой смуглой ладони, пальцы которой с силой сжимали горлышко. Тсуне казалось, что вот сейчас стекло любимого боссом Варии напитка треснет и отлетит в разные стороны. - Это та самая девчонка, что вылечила твоего хранителя? - с усмешкой на губах спросил Занзас, обнажая зубы. В ответ босс Вонголы лишь кивнул, подавляя желание прикрыть глаза, чтобы немного унять пульсацию в висках. - Если ты позволишь этой слабачке остаться здесь, то ты еще больший идиот, чем я думал, Савада Тсунаеши...