***
На четвертый день своего «существования» Ева слегла с высокой температурой и больным горлом. Наверное, на это повлиял вчерашний разговор с Тсунаеши, который закончился на не совсем приятной ноте. Киоко и Хару уже с самого утра ухаживали за ней, приносили нужные лекарства, любезно прописанные доктором Шамалом, отчего девушке становилось еще дурнее. При воспоминании широкой улыбки сердцееда-искусителя Браун сначала бледнела, потом краснела, а затем и вовсе с головой пряталась под толстенный слой пяти одеял. Ее знобило, трясло, нос был заложен, хотел дышать, но при малейшем вдохе раздавалось ужасное хлюпанье, отчего Ева чувствовала себя еще более неловко. И надо же было вот так заболеть, когда особняк в опасности?.. Киоко целый день носилась со спиртовыми компрессами, быстро перебирая ногами, подняв на уши всех работников, а Хару оставалась в комнате с Браун, поя ее различными лекарствами неизвестного для девушки происхождения. Хоть она и знала, что сиропы и таблетки не всегда бывают вкусными, но чтобы настолько... Спустя несколько часов Ева просто напросто смерилась с ужасным горьким привкусом у себя во рту. Говорить она не могла, дышать носом она тоже не могла, поэтому приходилось частенько приоткрывать рот, как безмозглая рыба в аквариуме, хлопая глазками. Горло нещадно болело, будто все это время Браун кричала так, что сорвала голос. Она отказывалась от еды, потому что не было никакого аппетита, а также кусочки рыбы или курицы было больно глотать. Девушка только и делала, что валялась в постели в позе пятиконечной звезды, укрытая одеялом, потому что ей попросту не разрешали ничего делать. Обычно все свои болезни она переносила на ногах, так как образ жизни не располагал к таким длительным передышкам. «Тебе нужен отдых!», - постоянно твердили ей, на что девушка лишь хмурилась и отворачивалась, прячась под одеялом. Невыносимо было наблюдать, как о ней так рьяно заботятся, пытаются помочь, поддержать... Ева просто не привыкла к этому. Обычно, со всеми проблемами, которые напрямую касались ее здоровья, она справлялась сама, не привлекая никого из посторонних. Но сейчас все старались ей помочь всем, чем могли, улыбаясь, даря тепло и спокойствие. Ах, как же прекрасно чувствовать хоть что-то кроме боли и одиночества! Утром Браун навещала Хроме, принеся фрукты и горячий чай. Если же напиток беловолосая выпила с удовольствием, чтобы температура, наконец, спала, то от фруктов она мысленно отказалась, поспешив поблагодарить смущенную девушку. Ева была благодарна ей, что поспешила прийти к ней, немного поговорить, узнать все о самочувствии и пожелать скорого выздоровления. Слава Богу, из хранителей еще никто не знал, что она находится в своей комнате в таком состоянии... Неизвестно, как бы они еще отреагировали. Ну, по крайней мере девушка знала, как отреагируют Гокудера Хаято, Рокудо Мукуро и Хибари Кёя: одним словом «никак»! А все из-за их постоянных амбиций! Тогда бы они, возможно, сдружились... Ева тяжело вдохнула ртом воздух, чувствуя, как прохладна колет больное горло, из-за чего девушка сразу же заходится в громком хриплом кашле. Не хватало, чтобы этого кто-нибудь услышал. Недавно принесли обед, от которого Браун опять отказалась. Аппетит так и не появился спустя пол дня, а боль в горле не хотела утихать, порождая за собой судорожный кашель. Все тело то горело от жара, то начинало трястись от холода, таким образом реагируя на повышение температуры. Бедная Ева постоянно чихала в подушку, кашляла, шмыгала носом, пыталась произнести для себя слова, но вместо них получался лишь какой-то сдавленный хрип. Черт, как же не вовремя! - Так! - гаркнули на проходе, нервно открывая дверь, так громко, что у Евы зазвенело в ушах. Но она, как обиженная дама, состроив типичную для англичан надменное выражение лица, уткнулась носом в подушку, делая вид, будо в комнате никого нет. - И как долго ты собираешься меня избегать? - подала снова голос Алесса, оставляя после себя несгладимое ощущение бешенства. Браун проигнорировала вопрос подруги, еще больше зарывшись с головой в многослойное одеяло, чтобы тем самым чувствовать себя защищеннее. - Ты меня вообще слушаешь или нет? - Нет, - передразнила тон брюнетки Ева, обиженно нахмурившись. Сейчас совершенно не хотелось выяснять отношения, а значит, и разговор весь просто напросто был бессмыслен. Теперь, когда температура тела снова была высокой, Ева принялась шарить рукой по тумбочке в поисках жаропонижающего лекарства. Так, где там оно? - Так значит ты решила. Обиделась она! А обо мне ты подумала? Что все это время чувствовала я? Ты думаешь, что вот я такая bestia**, не поддержала тебя, а ты у нас вечная жертва?! Прекрати вести себя так! Вон, даже до болезни себя довела! - эти слова Коста буквально прорычала от злости и негодования, даже не стесняясь того, что их кто-то может услышать. Разъяренная девушка пыталась всеми силами докричаться до своей подруги, но Ева, как на зло, ускользала от нее и все больше и больше зарывалась в такую сейчас желанную постель, не желая разговаривать. Тонкие пальцы открыли пузырек с сиропом, набрали лекарство в шприц и вылили себе в рот, пробуя на вкус эту ужасную «отраву». - Я не могла поддержать тебя. Просто не могла. Потому что Хибари Кёя - это не тот человек, с которым ты будешь счастлива. Я знаю его, я видела его во время боя, и ты не понимаешь, в кого ты влюбилась. Это самый настоящий монстр. - Я не желаю больше обсуждать с тобой аспекты моей личной жизни, Алесса. Все, что надо, ты уже высказала мне несколько дней назад. С меня достаточно и этого, чтобы прекратить всяческое общение с тобой. - прохрипела в ответ Ева под одеялом, стараясь не надрывать и без того больное горло. Остаться совершенно без голоса в ее планы как-то не входило. - Пойми же ты, что ты уже два года назад обожглась. Неужели ты хочешь снова остаться одной? - не переставала наступать брюнетка, пытаясь найти очертания головы под теплым одеялом, чтобы хорошенько стукнуть по нерадивой макушке в наказание за дерзость и непослушание. - Если ты не заметила, то на данный момент я одинока, Алесса. И, поверь мне, это одиночество не приносит мне спокойствия и безмятежности. Может быть, вместо того, чтобы обсуждать мои ошибки, ты обдумаешь свои? - на последних словах тон Браун стал на несколько децибелов громче нормы, заставив девушку забиться к громком кашле и встать с кровати в поисках мятных таблеток. - Dio mio, какой же ты бываешь невыносимой! Почему ты полюбила именно Хибари Кёю, а не кого-то другого мужчину? Почему? Согласна, он привлекателен, но в нем нет ничего человеческого, - Алесса почувствовала, как п