ой весьма не робкого десятка, но работала старшей медсестрой, присутствуя на операциях вместе с Евой. Грейс тридцать четыре года, с темными, почти черными, глазами, смуглой кожей, и такими же темными волосами, которые всегда были собраны в конский хвост. С этой женщиной у Браун были весьма теплые отношения, но никогда не переходили с деловых. То ли это Ева была такой замкнутой в общении, что просто не хотела ни с кем сближаться еще со времен колледжа, то ли это Грейс сторонилась ее, предпочитая компанию других людей. - Как всегда, замечталась по дороге, - загадочно промолвила в ответ Браун, облокотившись бедром о стойку, расписываясь в толстом журнале. Смитт понимающе кивнула и широко улыбнулась, ничего не сказав в ответ. Ее тонкие руки принялись перебирать какую-то документацию, раскладывая различные стопки бумаг в другие, рассортировывая все по алфавиту. Ева хотела ради вежливости спросить, как началось утро, но не стала отвлекать женщину от ее дел, тихо удалившись по направлению к своему кабинету, чтобы со спокойной душой подготовиться к новому рабочему дню. Маленькие ручки повернули в замочной скважине ключ, открывая дверь, чтобы, наконец, войти. Комната встретила ее спертым воздухом и запахом медикаментов, которым уже была пропитана вся больница. Открыв окно нараспашку, девушка вдохнула свежий воздух, вобрав его в себя полной грудью. Прохладный ветерок сразу же обдал лицо и белые волосы, которые Ева всегда забирала в высокую прическу, принципиально никогда не распуская их. Не то, чтобы она этого не любила делать, просто девушка стыдилась своих волос, считая их ужасными. Кто из друзей слышал про эту странную небольшую фобию Браун, всегда крутили пальцем у виска, приговаривая: «Тебе что, нечем заняться, ты до своих волос докопалась?!». На эти замечания Ева всегда либо смеялась, либо просто улыбалась, считая, что ее друзья просто-напросто ее успокаивают. Да, может быть, она и была дурой, так как не ценила того, что у нее было... Если уж говорить о внешности, которая была весьма необычной: бледная кожа, которая практически никогда не была на солнце, длинные белые волосы, достающие до поясницы, средний рост (но все-таки Ева не могла достать до верхней полки, поэтому считала себя коротышкой), неплохая фигура, но самой большой ценностью для Браун считались ее глаза, которые были насыщенного голубого цвета. Девушка всячески пыталась подчеркнуть именно их, подкрашивая ресницы тушью или рисуя жирные стрелки, которые так шли ей. Больше Ева не делала ничего, для того чтобы быть красивой - ей этого было вполне достаточно. Браун надела на себя белый халат и свои фирменные балетки, чтобы, наконец, приступить к своей работе. На этот день не было запланировано никаких операций, а лишь только осмотр пациентов, лежащих в самом дальнем корпусе хирургического отделения. Взяв несколько карточек своих пациентов, Ева быстрой походкой направилась на осмотр. - Хей, Браун! - окликнули ее сразу же, как только девушка успела сделать шаг по направлению к палатам. Ева улыбнулась своей самой широкой улыбкой и наигранно закатила глаза, останавливаясь, чтобы окликнувший смог догнать ее и приветливо помахать ручкой. - И что это мы такие задумчивые? Рабочий день еще не закончился! - А тебе все шуточки, Джонсон... - в ответ на своеобразное приветствие Браун сделала непонятное движение кистью, делая что-то наподобие взмаха, но получилось плохо. Молодой человек со скептицизмом оценил данную попытку поздороваться и оценил ее явно на два балла из пяти, выразив все свое впечатление лишь мимикой. Лицо парня обрамляли темные кудри волос, а карие глаза взглянули на собеседницу исподлобья, так и говоря: «Ты издеваешься?». - Благо, я сегодня не в ночную смену, поэтому смело можешь меня подкалывать - я не обижусь. Ева после сказанной реплики сделала такое лицо, которое не говорило, а буквально кричало о том, что все будет совершенно наоборот. - Лицезрея твою очаровательную поникшую мордашку можно сделать вывод, что после моих очередных шуточек по поводу твоего настроения я умру самой страшной смертью, которую ты способна провернуть... - провозгласил свои догадки Льюис, делая довольно-таки задумчивое лицо. Ева хихикнула в кулак, но промолчала, лишь кивнув в ответ на его соображения по поводу последствий словесных баталий. - Тем более я сегодня работаю в ночную смену. Парень сказал это с таким разочарованием и обреченностью, что Браун не сдержалась и засмеялась уже в голос, больше не сдерживая себя. Маленькие плечики затряслись от хохота, а на щеках появились ямочки от улыбки. Девушка любила вот так общаться со своими коллегами по работе, разговаривая с ними на совершенно безобидные и непринужденные темы. - Сегодня определенно не твой день, Льюис, - пропела довольная Ева, открывая дверь первой палаты. - Доброе утро, Эрик! Как себя чувствуете? - Спасибо огромное! Уже намного лучше, - ответил мужчина лет сорока, улыбнувшись своей добродушной и благодарной улыбкой. От нее на лице пациента появились заметные складки морщин, демонстрируя уже свой немолодой возраст. Ева села на стул, который стоял рядом с кроватью. Она внимательно рассмотрела шов на животе пациента, который был тщательно обработан. Ева что-то записала в карточке, несколько раз спрашивая у мужчины на счет болей в животе, какая была температура после операции, чувствовал ли он головокружение, слабость. Браун внимательно выслушивала его, стараясь быстро записывать все в карточке, не пропуская ничего важного. Льюис все это время нависал над девушкой сверху, смотря, что его подопечная пишет. - Может, завтра сходим в кафе? Я угощаю, - улыбнувшись одними уголками губ, Джонсон продолжил следить за манипуляциями Евы, которая продолжала что-то говорить пациенту. - Я только с удовольствием, Льюис. Только это никак не отразится на твоей работе? - улыбнулась в ответ Ева, выходя из палаты и направляясь в другую, ища нужную карточку своего пациента. - Может, у тебя завтра опять ночная смена, а ты меня на свидание приглашаешь?.. - Можешь об этом не волноваться, Браун. Завтра дежурит Паркер, - победно усмехнулся парень и удалился, напоследок улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, на которую был только способен. Ева продолжила работать, но в ее голове творился хаос. Она редко выходила куда-нибудь, тем более с парнями, считая, что это последнее, о чем надо думать. Девушка не представляла даже, как вести себя с ними, о чем общаться, куда сходить, чтобы все было интересно... Браун пыталась все время не засорять этим свою голову, отвлекаясь на более важные вещи, нежели какие-то свидания и встречи. Всю жизнь девушка уделяла только учебе, затем практике в других странах, затем работе. Она не хотела даже сейчас идти на свидание. Не то, чтобы ей не был симпатичен Льюис Джонсон, обаяшка хирургического отделения и просто заноза в одном месте, но Ева была слишком замкнутой в себе, поэтому и боялась до трясучки мужской компании, но все же тщательно это скрывала, пряча свои самые потайные секреты в темноту и одевая на себя напускную маску уверенности и смешливости. Браун не успела оглянуться, как за работой и нескончаемыми раздумьями день подошел к концу, а все работники больницы стали уходить домой, поспешно набрасывая на себя верхнюю одежду, совершенно не заботясь о своем внешнем виде, лишь бы поскорее прийти домой. Ева любила свою работу, но не бежала домой сломя голову, не заботясь о том, как она выглядит со стороны. Девушка неторопливо надела свое пальто, застегнула все пуговички, собрала свою сумку и вышла на улицу, снова вдыхая носом запах дождя. Такая погода для Лондона была совершенно не в новинку, поэтому каждый уважающий себя житель этого города носил с собой зонт, чтобы на следующий день не просыпаться с больным горлом, насморком и высокой температурой. Браун раскрыла свой зонт и решила прогуляться немного по улицам вечернего Лондона, чтобы проветрить свою голову от ненужных мыслей. Идущие навстречу прохожие куда-то спешили, торопливыми шагами устремляясь себе восвояси, иногда задевая Еву то руками, то сумками, то какими-нибудь кипами бумаг, но девушка не обращала на них внимания, спокойно идя по людной улице, устремив свой взгляд голубых глаз в небо, где уже понемногу начали появляться первые звезды. Вдалеке, за многоэтажными зданиями была желтая полоса от недавно скрывшегося солнца, которая почему-то всегда привлекала своими необычными переливами: от синего до бледно-желтого. Шум от машин и людей нисколько не отвлекал девушку от своих мыслей, а наоборот, помогал даже как-то расслабиться и отвлечься. Ноги в лаковых туфлях немного мерзли от прохладного ветра, который со всей силы хорошенько дул девушке в лицо, заставляя постоянно прищуриваться. Из глаз неожиданно потекли слезы, но Ева быстрым движением смахнула их со своего лица и уверенной походкой направилась по улице, глазея на витрины магазинов. Вот небольшая, но очень милая кондитерская с логотипом пухленького пончика с шоколадом, от которой так вкусно пахло выпечкой и корицей, потом рядом с кондитерской был салон для новобрачных, где на витрине стояли манекены со свадебными нарядами. Ах, как они были прекрасны! Была бы воля Евы, она бы перемерила бы все в этом магазине, а еще лучше, купила что-нибудь себе, несмотря на то, что спутника всей жизни не