ее щеке бежит маленькая горячая слезинка. - Есть много мужчин, на которых действительно стоит обратить внимание. Они смогут дать тебе то, чего ты так сильно хочешь, они это сделают, но не он. - Почему у любви должны быть какие-то мотивы? Почему нельзя любить человека просто так, а не за что-то? Он такой же одинокий, как и я. Он - человек, не животное и не чудовище, а значит он может демонстрировать свои положительные стороны окружающим людям, но многие этого не замечают. Когда я была в опасности, почему-то он пришел за мной. Наверное, он чудовище? - Ты защищаешь его? Несмотря на то, что он отверг тебя? Самая настоящая идиотка! - Коста повернулась лицом к окну, громко выдыхая, тем самым, пытаясь успокоиться. - Не смей осуждать меня! Во всех бедах я разберусь как-нибудь без твоего вмешательства! - закричала Браун, не в силах подавить рвущийся наружу гнев. Голос ее не был звонким. Теперь он звучал надрывно, совсем хрипло, непривычно, из-за чего она быстро вложила в рот таблетку, чувствуя на языке вкус ментола и зубной пасты. Хотелось удариться обо что-то, чтобы боль отрезвила, заставила снова спокойствие овладеть разумом и душой. Нет. Было бы проще что-нибудь разбить, чтобы выпустить и без того рвущийся наружу пар. Ева пыхтела, сдерживая себя от больших криков и ругательств в сторону своей подруги. Почему она так поступает? Почему не стремиться поддержать? Почему она хочет доказать ей, что хранитель облака Вонголы способен только к жестокости и насилию? Ведь она все равно не изменит своего решения... Потому что это сделать просто невозможно. - Ты простила его? За то, что он оттолкнул тебя? Ты понимаешь, что ты поддаешься ему? Ты опять начинаешь играть роль жертвы, внушив себе, что, может быть, что-то у вас и получится. Но этого не будет, Ева. Не-бу-дет! И знаешь почему? Потому что ты наскучишь ему. Возможно, он видит в тебе женщину для плотских утех и будет довольствоваться тобой, пока ты ему просто не надоешь. - Алесса схватила девушку за руку, останавливая ее, заставляя обратить на себя внимание. Золотые глаза встретились с голубыми, ища в них проблеск света, но находили лишь боль. - Пожалуйста, хватит! - хриплый от болезни и нервного напряжения девичий голос, по интонации немного ниже, чем обычно, холодно разрезал воцарившуюся на несколько секунд тишину. Ева вырвалась из захвата брюнетки, смерив ее гневным взглядом. Это было просто невыносимо - вот так кричать, вырываться из хватки, смахивая с щек непрошенные слезы. На языке остался солоноватый привкус от этой ненужной влаги, но девушка ничего с этим не могла сделать. Она тихо плакала от злости, обиды и неизвестности, которая преследовала ее попятам. Ноги снова понесли ее к кровати. Она хотела скрыться от всего мира, затаиться во тьме, чтобы на трезвую голову оценить сложившуюся ситуацию, но перед глазами все не желал исчезать тот притягательный образ темно-серых глаз, которые способны своим взглядом прожечь сквозную дыру в теле. Нет. Нельзя сейчас вот так просто начать думать. Ева снова с головой погружалась в это наваждение, а сил на сопротивление ему уже просто не осталось. Она спряталась под одеялом, спрятав руки под подушку, чтобы было удобнее лежать. В небольшом окне комнаты отражался свет закатного солнца, освещая пространство. Что же делать дальше? Она просто не знала. Если любовь такая, то Ева просто не хотела больше что-то чувствовать. Это было выше ее сил. Неужели нет выхода из этого лабиринта забвения, страданий и страха? Нет. Браун должна найти его во что бы то ни стало, чтобы вырваться наружу и почувствовать себя поистине свободным человеком. Картины, деревья, цветы, окно. Окно, цветы, деревья, картины. И так по кругу. Вот что она видела перед собой: приевшийся пейзаж за стеклом, который не вызывал не радости, ни печали, и ничем не отличавшиеся друг от друга картины, висящие на стенах комнаты. Алесса. Браун прекрасно понимала, что все эти слова ее подруга говорила лишь из лучших побуждений, но... Что-то сильно ныло в груди, что-то заставляло злиться и обижаться на брюнетку. Ах, если бы Ева могла вот так просто обнять Косту! Так почему же она этого просто не сделает? Очевидно же! Из-за гордости! Внутри у девушки бурлил самый настоящий гейзер с кипящей водой под названием «английская гордость», которая давала о себе знать каждый раз, когда ее обладательница задумывала уже простить свою подругу и жить со спокойной душой дальше. Надоело проявлять эмоции. От них становится слишком пусто потом. Сколько раз уже Ева замечала: чем больше человек смеется, плачет, злится, тем меньше чувств у него остается потом. Девушке хотелось прямо сейчас просто забыть все, как сплошной страшный ночной кошмар и начать жизнь заново. Может быть, сейчас все было бы по-другому. Возможно, она сейчас находилась бы на природе, в саду какого-нибудь небольшого домика из белого кирпича, где бы пахло свежими цветами, скошенной травой и приятной влажностью. Спокойствие, умиротворение, сон и никакой мафии, бесконечной рутины, забот и безответной любви. Да, так было бы намного лучше. Ева ощущала себя на данный момент птицей, запертой в золотой клетке - такой идеальной, красивой, с оригинальным орнаментом, завитками в виде листочков и жердочкой. И больной, трясущейся от жара и холода одновременно. - Ты? - протянула удивленно Алесса кому-то, но только явно не хозяйке комнаты. Было очевидно, что кто-то зашел. Но это было все настолько тихо, внезапно, что Ева не услышала звука шагов. Почему-то в один момент ей сделалось страшно. Она не знала, почему. Эти ощущения преследовали ее постоянно, будто верные спутники, отказываясь отпускать бедную девушку. - Тебе здесь уж точно не рады, Хибари Кёя. - Замолчи, - холод сквозил в мужском голосе, буквально разрывая предыдущую напряженную атмосферу, взамен устанавливая свою, более отрешенную и хмурую, чем прежде. Ева замерла, не в силах пошевелиться, еле сдерживая рвущийся наружу кашель. Боль в горле после недавнего крика только еще больше усилилась. - Тебя Конь ищет. Сказал, что-то срочное. - Я Еву с тобой наедине не оставлю! - угрожающе прошипела Алесса, наверняка состроив свое самое кровожадное лицо, на которое она была только спокойна. Браун продолжала лежать, словно безжизненная кукла на кровати, замерев на одном месте, чтобы не пропустить что-то очень важное для себя. - Это из-за тебя она в таком состоянии, capra***! Боже! Как только что Коста назвала мужчину? Если попытаться порыться в скудных знаниях итальянского языка, то можно вспомнить, что capra - это никто иной, как «козел». Ева подавила смешок, куснув подушку. - Не заставляй меня пересматривать приоритеты не бить женщин, - в тон брюнетке ответил Кёя, не сдержав ухмылки, на что Алесса лишь разочарованно хмыкнула, сдаваясь. С этим человеком лучше не вступать в драку. Но врезать по его физиономии ох как хотелось... - Хорошо. Я уйду, но если ты, - на этом девушка сделала паузу, наверняка тщательно подбирая слова, чтобы получилось более вежливо. Ева поняла, что ее подруга думает, как бы не сказать чего-нибудь матом, из-за чего девушка улыбнулась одними уголками губ, стирая со своего лица слезы, - обидишь мою подругу - клянусь, я тогда пересмотрю приоритеты не кастрировать мужчин. Ева не помнила, как Алесса после сказанного исчезла в многочисленных коридорах особняка, но отчетливо услышала, как громко захлопывается дверь и щелкает замок. Браун чувствовала, как начинает себя просто уже накручивать, но ничего не могла с этим поделать. Она злилась на себя, злилась на мужчину, которого любила незнамо за что, но любила, злилась на подругу за ее вечный поучительный тон, будто всем своим видом показывая, что только она была права в этой ситуации, злилась на Вонголу, на Саваду Тсунаеши. Зачем вообще ее нужно было спасать? Ну, пырнули бы ее ножом несколько раз в том темном и страшном месте холодного и серого Лондона... Девушка в раздражении шмыгнула носом, выдохнула и прикрыла глаза, чтобы очистить свою голову от непрошенных мыслей. Тишина воцарилась в комнате, больно барабаня по ушам. Браун начало казаться, что она снова оказалась одна, но не давал покоя один факт - дверь на щеколду открывается/закрывается только изнутри. Ева встрепенулась при осознании того, что на данный момент Хибари Кёя находился в ее комнате. Назревал вполне нормальный и интригующий вопрос - зачем? Девушка еще пуще стала эмоционально себя изводить, медленно закипая, как железный чайник на маленьком огне. Ее бледное лицо становилось напряженным, глаза темнели, приобретали редкую для них синеву, брови сходились на переносице, а между ними образовывалась небольшая складочка. - Как долго ты будешь прятаться от меня под одеялом? Вылезай, - раздраженно гаркнули совсем близко, заставляя девушку дернуться от неожиданности и сесть на постели, разворачиваясь лицом к Хибари. Он смотрел на нее немигающим холодным взглядом. Было совершенно очевидно, что мужчина чем-то расстроен, раздражен, и теперь срывал свое зло на ней, чего Ева никак допустить не могла. Она нахмурилась и пыталась изобразить такое же недовольное лицо, но получалась лишь смешная обиженная гримаса маленького ребенка, из-за чего брюнет еле успел подавить улыбку. Раз. Все происходило для девушки, как в замедленной съемке. Кёя широкими шагами преодолел расстояние до кровати, не разрывая зрительного контакта.