шной страшный ночной кошмар и начать жизнь заново. Может быть, сейчас все было бы по-другому. Возможно, она сейчас находилась бы на природе, в саду какого-нибудь небольшого домика из белого кирпича, где бы пахло свежими цветами, скошенной травой и приятной влажностью. Спокойствие, умиротворение, сон и никакой мафии, бесконечной рутины, забот и безответной любви. Да, так было бы намного лучше. Ева ощущала себя на данный момент птицей, запертой в золотой клетке - такой идеальной, красивой, с оригинальным орнаментом, завитками в виде листочков и жердочкой. И больной, трясущейся от жара и холода одновременно. - Ты? - протянула удивленно Алесса кому-то, но только явно не хозяйке комнаты. Было очевидно, что кто-то зашел. Но это было все настолько тихо, внезапно, что Ева не услышала звука шагов. Почему-то в один момент ей сделалось страшно. Она не знала, почему. Эти ощущения преследовали ее постоянно, будто верные спутники, отказываясь отпускать бедную девушку. - Тебе здесь уж точно не рады, Хибари Кёя. - Замолчи, - холод сквозил в мужском голосе, буквально разрывая предыдущую напряженную атмосферу, взамен устанавливая свою, более отрешенную и хмурую, чем прежде. Ева замерла, не в силах пошевелиться, еле сдерживая рвущийся наружу кашель. Боль в горле после недавнего крика только еще больше усилилась. - Тебя Конь ищет. Сказал, что-то срочное. - Я Еву с тобой наедине не оставлю! - угрожающе прошипела Алесса, наверняка состроив свое самое кровожадное лицо, на которое она была только спокойна. Браун продолжала лежать, словно безжизненная кукла на кровати, замерев на одном месте, чтобы не пропустить что-то очень важное для себя. - Это из-за тебя она в таком состоянии, capra***! Боже! Как только что Коста назвала мужчину? Если попытаться порыться в скудных знаниях итальянского языка, то можно вспомнить, что capra - это никто иной, как «козел». Ева подавила смешок, куснув подушку. - Не заставляй меня пересматривать приоритеты не бить женщин, - в тон брюнетке ответил Кёя, не сдержав ухмылки, на что Алесса лишь разочарованно хмыкнула, сдаваясь. С этим человеком лучше не вступать в драку. Но врезать по его физиономии ох как хотелось... - Хорошо. Я уйду, но если ты, - на этом девушка сделала паузу, наверняка тщательно подбирая слова, чтобы получилось более вежливо. Ева поняла, что ее подруга думает, как бы не сказать чего-нибудь матом, из-за чего девушка улыбнулась одними уголками губ, стирая со своего лица слезы, - обидишь мою подругу - клянусь, я тогда пересмотрю приоритеты не кастрировать мужчин. Ева не помнила, как Алесса после сказанного исчезла в многочисленных коридорах особняка, но отчетливо услышала, как громко захлопывается дверь и щелкает замок. Браун чувствовала, как начинает себя просто уже накручивать, но ничего не могла с этим поделать. Она злилась на себя, злилась на мужчину, которого любила незнамо за что, но любила, злилась на подругу за ее вечный поучительный тон, будто всем своим видом показывая, что только она была права в этой ситуации, злилась на Вонголу, на Саваду Тсунаеши. Зачем вообще ее нужно было спасать? Ну, пырнули бы ее ножом несколько раз в том темном и страшном месте холодного и серого Лондона... Девушка в раздражении шмыгнула носом, выдохнула и прикрыла глаза, чтобы очистить свою голову от непрошенных мыслей. Тишина воцарилась в комнате, больно барабаня по ушам. Браун начало казаться, что она снова оказалась одна, но не давал покоя один факт - дверь на щеколду открывается/закрывается только изнутри. Ева встрепенулась при осознании того, что на данный момент Хибари Кёя находился в ее комнате. Назревал вполне нормальный и интригующий вопрос - зачем? Девушка еще пуще стала эмоционально себя изводить, медленно закипая, как железный чайник на маленьком огне. Ее бледное лицо становилось напряженным, глаза темнели, приобретали редкую для них синеву, брови сходились на переносице, а между ними образовывалась небольшая складочка. - Как долго ты будешь прятаться от меня под одеялом? Вылезай, - раздраженно гаркнули совсем близко, заставляя девушку дернуться от неожиданности и сесть на постели, разворачиваясь лицом к Хибари. Он смотрел на нее немигающим холодным взглядом. Было совершенно очевидно, что мужчина чем-то расстроен, раздражен, и теперь срывал свое зло на ней, чего Ева никак допустить не могла. Она нахмурилась и пыталась изобразить такое же недовольное лицо, но получалась лишь смешная обиженная гримаса маленького ребенка, из-за чего брюнет еле успел подавить улыбку. Раз. Все происходило для девушки, как в замедленной съемке. Кёя широкими шагами преодолел расстояние до кровати, не разрывая зрительного контакта. Два. Раскосые серые глаза сделались темными от гнева, так и читавшегося на бледном лице. Губы слегка сжаты в одну тонкую белую линию, ноздри раздуты, шумно выдыхая с постоянной частотой, челюсти сжаты... Три. Демон Вонголы наклоняется к девичьему лицу, оставляя лишь жалкое расстояние в виде нескольких миллиметров. Его глаза смотрят в ее голубые, выискивая что-то нужное, пытаясь прочитать ее мысли. Дыхание девушки сделалось слишком рваным и частым, сердце бешено билось в груди, быстрее разгоняя кровь по организму, а глаза округлились от неожиданности. - Какого черта ты опять смеешь не дорожить своей жизнью? Ева старалась всеми силами успокоиться и снова сосредоточиться на теплом одеяле, скрывающем ее нижнюю часть туловища. Горячее дыхание обожгло скулы, заставляя ее чувства буквально закипеть и хлынуть огромным потоком наружу. Она ощущала, как взгляд желанного ею мужчины оставляет после себя холодок. Из-за воцарившегося молчания все чувства натянулись до предела, словно одна тонкая, но прочная струна. Трясущимися руками Ева сжала прочную ткань одеяла, пытаясь успокоиться. В нос сразу же ударил его запах. Такой приятный, терпкий и нужный сейчас. Хибари следил за каждым ее движением, наблюдал, как она нервно прикусывает губу, борясь со своими чувствами. Ей есть, что ему сказать, но она молчит, подавляя в себе накалившуюся до предела нервозность. - Я просто хочу помочь, - хрип резко вырвался из ее уст после такого долгого и притягательного вдоха. Голубые глаза бегают, явно не знают, за что бы уцепиться, чтобы не показывать своего волнения. Вот она облизывает губы, сводя сухость нежной кожи на нет, а при этом ее грудь слегка рвано вздымается. То вверх, то вниз. - Я удовлетворила Ваше любопытство? Господи! Она бросила ему вызов! Ему! А губы мужчины расплылись в подобии улыбки, принимая его. Пульс бешено стучал в висках, напоминая о себе, а Хибари наблюдал за ней, не теряя из виду ни одной складочки на ее лбу, ни одного движения губ, ни одного вдоха. Что это за пытка такая? Почему все время, когда ей плохо, этот человек оказывается рядом и ей становится еще хуже? Ева чувствовала, словно ее тело, такое холодное, бросают в кипящее масло, и она горит от этой высокой температуры, как медленно погибает под гнетом своих чувств, понимая, что ей уже не скрыться от них. Девушка не знала, куда деть свой взгляд, чтобы не тонуть в его черных омутах, чтобы больше не испытывать будоражащих сознание чувств. Кашель застрял прямо в горле, отдаваясь ужасной болью в области воспаленных связок. Необходим был воздух, так как Браун начинала задыхаться от его недостатка. Ее губы снова маняще приоткрылись, вдыхая прохладу. - Нет, - он ответил. Черт возьми! Сейчас Ева просто не сможет взять себя в руки и разревется прямо на его глазах! Нет, нельзя!Необходимо продолжать держать себя в руках! Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И еще. Еще. Еще. Еще. Пока не станет легче, она не должна останавливаться. Что же сказать на этот выпад? Нагрубить? Или промолчать? Тогда он точно приставит тонфу к ее горлу и злостно прошипит угрозы расправы. Их взгляды встретились. Снова. Его темные смотрели с нескрываемым интересом, пригвождая к месту. Весь образ брюнета говорил о предупреждении не делать больше ни одного движения. А Еве действительно сейчас хотелось только этого, потому что пытка была просто невыносимой. Он ее не отпустит. Браун поняла это по его серьезному выражению лица. Если в предыдущие разы темные глаза смотрели снисходительно, то теперь их взгляд говорил о твердости своего решения. Хибари Кёя просто не оступится. Не в его правилах и интересах. Браун готова была убежать уже сейчас, забыв о том, что она слабая и ни на что не годная девушка без элементарной физической подготовки. И она не сможет сбежать от него, так как он сильнее, быстрее и опаснее. - Что Вы хотите от меня? - горько усмехнувшись, спросила Ева, хлюпнув носом, при этом еще с большей силой сжимая в ладонях ткань одеяла, пытаясь ее чуть ли не порвать от напряжения. Один момент и мужская рука хватает ее за плечо, припечатывая к изголовью кровати с такой силой, что сустав жалобно хрустнул, заставляя Браун зашипеть и попытаться оттолкнуть брюнета. Ногти впились в его ладонь, оставляя на коже багровые полумесяцы, но Кёя не обратил на это внимания. Сколько можно вот так смотреть? Будто он специально пытается вывести ее из равновесия, сбить с выбранного пути, издевается над ней. Боже! Неужели так все сложно? Раскосые глаза были наполнены привычной холодностью, перемешанной с гневом. Лицо мужчины не выражало ничего: было таким же бледным, безэмоциональным, привычным, что можно было и не думать по поводу отрица