конично, чтобы Ева это услышала и приняла к сведению. - Не хочу, - произнесла в ответ девушка, нахмурившись и смешно надув щеки, словно маленький ребенок, которого заставляли есть его нелюбимую еду. Хибари мысленно усмехнулся, но свой строгий образ терять не смел, так как он был еще немного раздражен недавней новостью и нежеланием девушки подчиняться. - Не заставляй меня кормить тебя с ложечки, - снова недовольно подал голос хранитель облака, нахмурившись, будто его уже заставили это делать. Девушка на это горько усмехнулась и отвернулась к окну. И без того не хорошее настроение было испорчено и восстановлению теперь не подлежит... Он продолжает разговаривать, будто между ними ничего и не было вовсе. Хм, весьма удобная политика. Надо будет позаимствовать на будущее. Ева чувствовала, как что-то порождало внутри ее тела щемящую боль, словно маленький червячок сейчас жадно впился в плоть, высасывая жизненные соки. Хотелось плакать, кашлять, высморкаться и, наконец, лечь и забыться во сне без сновидений, чтобы больше не видеть и не слышать наглого, высокомерного, циничного... Кто он там еще? Почему сейчас все возможные эпитеты вдруг испарились из головы, будто их и не было никогда? В этот момент Браун ненавидела мужчину всеми фибрами своей души, потому что с его стороны она ожидала увидеть все, что угодно, но только не безразличие. Почему ее любовь до этого была настолько слепой и безрассудной? Какой мерзавец! Хотелось кричать от бессилия и боли в груди, но больное горло этого явно не позволяло. Девушка представила, как бы она сейчас ругалась на Кёю вслух, как бы ее голос сорвался, сделался надрывным, хриплым. Она ненавидит его! Ненавидит! Ненавидит! Ненавидит! За то, что сейчас он стоит неподалеку, буравит ее взглядом, будто совершенно не помня поцелуй, произошедший четыре дня назад. За то, что хранитель облака снова всем своим видом дает ей ложную надежду, заставляет искать доводы... В глазах стало мутно от слез. Соленая влака в виде маленьких капель оставила после себя тоненькие дорожки на коже щек, а само лицо опухло, побледнело. - С чего это вдруг такая забота с Вашей стороны? - Браун взглянула на брюнета, уже не скрывая своей слабости. У нее уже просто не хватало сил ни на что. Она проиграла эту битву. И теперь ей оставалось только заслуженно умереть. Нет, не физически. Духовно.Ее сердце будто растоптали ногами, оставив только от него небольшое красное пятнышко. - Уходите, прошу Вас. Прекратите истязать меня! - взмолилась тихо Ева, произнося эти слова почти что шепотом, словно молитву, обняв себя руками. Не хотелось ничего вспоминать больше, особенно их последний поцелуй, который вскружил ей голову настолько, что не оставил в ней никаких разумных мыслей. С ее уст срывалась явная ложь, но Хибари не должен об этом догадаться. Браун не хотела, чтобы он уходил, но не могла позволить признаться в этом ни мужчине, ни уж, тем более, себе. Лучше уж сделать вид, что ей абсолютно безразлично. Ева отчетливо чувствовала, как щеки зудят от спускающихся к подбородку слез. Они раздражали, из-за чего Браун порывалась буквально разодрать кожу на своем лице. Пальцы сделались влажными, а язык почувствовал вкус соли. - Вы только и делаете, что постоянно унижаете меня, преследуете, называете как угодно, но только не по имени... Она снова закашлялась, держась за собственное горло, будто ее кто-то душил. Тело было слабым. Почему жаропонижающее не помогает? Сколько прошло времени после применения? Девушка не знала. Она даже не понимала, как у нее вообще хваталось сил на то, чтобы стоять, говорить... Оставленная чашка горячего чая теперь стояла на столике, лекарства так и не были выпиты, а болезнь протекала медленно и мучительно для девушки. Ева снова посмотрела в темные глаза Хибари, пытаясь в их глубине найти для себя ответы на все вопросы. Он приближался к ней совершенно тихо, незаметно и медленно, словно крадучись, во взгляде читалась доля беспокойства. Что? Беспокойство? Хибари Кёя - жестокий и беспощадный хранитель облака Вонголы волновался за девичье здоровье? Не может этого быть! Хах. История начинает повторяться? Неожиданно, голубые глаза, обрамленные черными густыми ресницами, округляются от шока и осознания. Господи! Неужели.? Нет! Только не это! «Кто-нибудь, скажите мне, что это не так! Мне все показалось! Мне померещилось! Это все просто сон. Сон. Сон. Сон... Или нет?», - Ева потерялась в своих мыслях, не зная, как реагировать на свою догадку. Темные глаза Кёи смотрели только на нее и горели фиолетовым пламенем. Его взгляд был прямым, строгим, но без намека на раздражительность, злость или холод. - Ты... - Браун поняла, что просто начала заикаться. Хотелось продолжить мысль, но язык будто онемел, сделался неповоротливым. Повисла длинная пауза, а Демон Вонголы все наступал, не давая девушке задуматься о чем-то, кроме него самого. Боже! Неужели он... Нет, нет, нет и еще раз нет. Только сейчас Ева поняла, как быстро она перешла на «ты», растеряв свои манеры. Жар от болезни распространялся с большей силой по телу, заставляя девушку опереться о подоконник одной рукой. - Ты слышал, о чем я разговаривала с Алессой? Все? Да. Она задала этот вопрос, на которой ей не хотелось знать ответа. Только не от него, потому что девушка боялась того, что скажет мужчина. Всеми силами Ева пыталась скрыть предательскую дрожь в своем хриплом больном голосе. И, как обычно, всегда в ее жизни существовало одно лишь «но». Она хотела уехать отсюда, но... Она желала отвернуться от мужчины, но... Слишком ужасно, чтобы не обращать на это внимание. Браун не могла справиться с волнением, а поэтому просто стояла, совершенно не естественно скрючившись, словно ее собирались сейчас ударить. Какая же она глупая! Как же она могла так просчитаться! И Алесса почему дверь не закрыла? Или это опять же все было спланировано? - Нет, не все. Но и этого было вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы, - ну и мудак!.. Хибари Кёя говорил это без тени насмешки, будто для него это было чем-то важным, но Ева сомневалась в этом, чувствуя, как слезы с новой силой вновь начинают стекать вниз, к подбородку. Не было сил ни поднять руки, чтобы стереть непрошенную влагу с лица, не было сил вернуться к себе в кровать, чтобы накрыться одеялом с головой и притвориться спящей. Никогда еще девушка не чувствовала себя настолько уставшей и разбитой от пережитых эмоций. Страх услышать что-то ужасное и непреодолимое желание исчезнуть с глаз хранителя облака Вонголы, чтобы больше не видеть его лица, его серые глаз, смотрящие сейчас только на нее и больше ни на что, нагоняли тоску. Колени тряслись, пальцы рук похолодели, нервно сжали ткань просторной рубахи, чувствуя кожей мягкую ткань, которая ласкала, согревала, ластилась, не смея царапать и натирать. Приветливый поток ветерка прорвался сквозь открытое окно и белый занавес, развивая легкую сеть, а затем ласково коснулся сначала Евы, а потом и Кёи, взъерошивая его темные волосы. Только не снова... Девушка пыталась сморгнуть, стряхнуть с себя это назойливое ощущение, пытаясь привести свои мысли в порядом, чтобы снова начать думать об обычном. Хибари внимательно всматривался в побледневшее от болезни девичье лицо, наблюдая, как идеальной формы губы то сжимаются в одну тоненькую линию, то снова становятся пухлыми, как зубы впиваются в нежную кожицу, оставляя после себя едва заметные розоватые следы, которые спустя несколько секунд становятся совсем невидимыми, как по ее щекам бегут слезы, скапливаясь одной огромной каплей на желанном подбородке, а затем влага падает вниз, на бесформенную мешковатую кофту, впитываясь во фланелевую ткань. Да, он слышал их разговор. Подслушал совершенно случайно. Тогда, он с решительным видом направлялся к Еве, чтобы серьезно поговорить. Его глаза видели лишь настежь распахнутую дверь, а из комнаты доносились голоса: один звонкий громкий, а другой хриплый, больной и тихий. Мужчина был удивлен. Он не мог уйти в неизвестном направлении, так как интерес загорелся в тот момент в его глазах. «Dio mio, какой же ты бываешь невыносимой! Почему ты полюбила именно Хибари Кёю, а не кого-то другого? Почему? Согласна, он привлекателен, но в нем нет ничего человеческого!» Любовь. С рациональной точки зрения нельзя объяснить, что это такое. Мужчина был впечатлен. Для него это было в новинку - узнавать, что кто-то что-то к нему чувствует. Это было даже слишком абсурдно, чтобы в это верить. Такого, как он, можно только бояться и опасаться - ничего более. Но тогда почему эта девушка без боязни целовала его, будто они давным-давно знакомы? «Почему у любви должны быть какие-то мотивы? Почему нельзя любить человека просто так, а не за что-то? Он такой же одинокий, как и я. Он - человек, не животное и не чудовище, а значит он может демонстрировать качества окружающим людям, но многие этого не замечают.» Бестолочь. Зачем говорить такое, когда дверь была настежь распахнута? Кёя усмехнулся, продолжая приближаться к заплаканной девушке. Он не понимал, почему на данный момент находился в ее комнате, почему вообще пришел к ней. Он должен был ее избегать. Обязан был, но вместо этого снова оказался здесь, прямо сейчас настигая испуганного и обиженного зверька. Она злилась на него. Это было видно по ее потемневшим глазам. Небесно-голубая радужка окрасилась в темный цвет... Брюне