Джиселла дернулась от того, как сильно мужские пальцы сдавили ее шею, обхватывая затылок, приближая к своему лицу, чтобы она смотрела только в его кипящие гневом глаза, чтобы она видела как он зол на нее. Она пыталась отодвинуться, пыталась вырваться, царапала его запястье, пыталась сделать хоть что-то, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Она хотела порвать ему пиджак, рубашку, оставить на его коже красные полумесяцы от ногтей, но ему словно было на это все равно. Клементе был поглощен происходящим. Его ноздри раздувались, дыхание было слишком шумным и прерывистым, чтобы его не замечать, оно опаляло женское лицо, заставляя каждый раз вздрагивать. Оружие использовать не получится. Гвидиче выбрал слишком людное место. Черт тебя дери. Если она вытащит пистолет или коробочку, то поднимется шум, а на шум сюда слетится не только вся полиция, но и мафия в лице Вонголы и Каваллоне. А этого никак не хотелось. Что же делать?
- Ты никогда не задавалась вопросом, почему я решил уйти из семьи? Почему я решил оставить все и быть одиночкой, сидеть здесь, как ты сказала, «слушать джаз и пить алкоголь»? - произнося последние слова мужчина, будто раззадоривая Джиселлу, передразнил ее, нагло ухмыляясь прямо в лицо. Сукин сын. - Я любил тебя. А ты выбрала его.
- А ты никогда не думал, что я любила вас обоих? - она сама не знала, почему вдруг сказала эти слова, хотя неоднократно думала об этом, размышляла, хотела найти себе оправдание, чтобы, тем самым, успокоить себя. Клементе закатил глаза и резко отпустил ее, будто отбрасывая от себя, как что-то ненужное и неприятное. Как же это смешно. Когда-то он любил ее, а теперь они являлись врагами. Он ненавидит ее. Всем сердцем. До судороги, которая мешала нормально соображать. Хотелось задушить ее, уничтожить за то, что она сделала выбор не в его пользу, но она такая... Какая? Слишком утонченна и нежна, чтобы просто так лишать ее жизни. Она заслуживает такой смерти, которая ей даже и не снилась. - Ты прекрасно помнишь, что Витторе угрожал мне. Если бы мой выбор не пал на него, то не знаю, что бы было с тобой, да и со мной тоже.
Клементе резко привстал и громко стукнул по столу, привлекая к себе внимание других отдыхающих в зале. Джиселла дернулась, будто ее только что ударили по лицу, и резко выдохнула.
- Не надо мне врать, - мужчина буквально выплевывал эти слова ей в лицо, смотря на нее убийственным взглядом, прищурившись и посверкивая багровыми глазами, которые в полумраке казались бордовыми. - Незачем ворошить прошлое, которое уже невозможно изменить. Повторю вопрос, который я уже задал: чего тебе надо, Джиселла?
В ответ женщина лишь цыкнула и отвернулась, стараясь не замечать пристального взгляда сидящего перед ней мужчины, которого она уважала и любила до сих пор. Он озлобился, ушел из семьи из-за нее, но она просто не понимала, почему он принял именно такое решение. Он мог найти себе другую женщину, забыть о ней, а теперь жить в свое удовольствие, но вместо этого в тот момент, когда он был нужен Витторе, он просто ушел. Что за непонятный человек, у которого на уме абсолютно свое?
- Мне нужна твоя помощь, - с вызовом во взгляде прочеканила она, глубоко вздохнув, набираясь смелости. Ха, она, Джиселла Серпенте, боится его? Губы Клементе тут же расплылись в широкую ухмылку, открывая вид на ровные зубы. Опасно. Это выражение лица она запомнила навсегда. Так он улыбался только в том случае, когда ему что-то не нравилось.
- С Вонголой? - проговорил он с насмешкой в голосе. Ублюдок. Вообще не изменился. Все так же издевается и действует на нервы. Был бы тут сейчас Фауст, проблема решилась в считанные минуты! Он налил в стакан себе еще виски, а затем залпом осушил его. - Я слышал, они неплохо с вами справляются.
- Прекрати издеваться! Я пришла к тебе лишь по той причине, что мне больше не к кому обратиться. - пальцы инстинктивно сжали край стола. Джиселла старалась привести свои мысли в порядок, но у нее ничего не получалось. Обстановка в ресторане, казалось, сделалась еще мрачнее, чем была, и это пугало.
- Заметь, что в этом деле прошляпился Витторе. Не ты, не остальные хранители, а именно он, потому что он не ценил то, что имел. Он гнался за Вонголой, как волк за зайцем, но в конечном счете с него содрали шкуру. Так зачем ты хочешь продолжать то, что он начал? Неужели ты хочешь такую же участь? - пальцы его руки иногда нервно барабанили по столешнице, а сквозь этот раздражающий стук и пение светловолосой женщины на сцене до ушей брюнетки доносился скрип его кожаный черных перчаток. Какая ирония. Она сидит сейчас, перед ним, в немного тесноватом и некомфортном платье, от которого поскорее хотелось избавиться и надеть что-то удобное, словно школьница, иногда тупит взгляд, не знает, что сказать, ее тело трясет от злости и обиды на него, а сердце бешено бьется, норовя уже выпрыгнуть из груди. - Я не готов помогать той, кто поведет меня на верную смерть. Прости, не в этой жизни. Я отошел от дел и не намерен больше возвращаться в тот мир, откуда я ушел.