- От этого животного слишком много шерсти, - тихо и недовольно проговорил Кёя, ловя двумя пальцами летящий к его лицу комочек белого пуха, который явно принадлежал когда-то надоедливому и высокомерному животному. Взгляд серых глаз недовольно осмотрел находку и выбросил куда-то в сторону, переводя взгляд на довольного и урчащего кота, который уже успел умостить свою голову в районе выпирающих ключиц девушки, прикрывая глаза.
- Предлагаешь мне его постричь? - Ева хитро прищурилась, произнося эту фразу довольно-таки громко и угрожающе, чтобы Люцифер тут же выпучил глаза и легонько царапнул кожу на плече, заставляя ее тут же ойкнуть. - И вообще, когда это между вами зародилась такая вражда? Неужели нельзя жить в мире и согласии?
- Я не люблю делиться, - проговорил он слишком лаконично. Браун даже задержала дыхание от того, каким тоном он это произнес. В животе будто что-то перевернулось несколько раз, а затем подпрыгнуло, заставляя девушку задрожать. Нет. Не от страха. От осознания того, что он считал ее своей собственностью. Многие девушки покрутили бы пальцем у виска, узнав о том, что сейчас она испытывала. Хах, они бы просто не одобрили то, что этот человек считал ее своей собственностью, но Ева видела в этом что-то слишком интимное и сексуальное. Легкое головокружение окружило своим дурманом, заставляя прикрыть глаза. - Даже если это кот, - сказал, как отрезал. Браун тяжело вздохнула, переводя взгляд на Люцифер, который вжался в нее еще сильнее, собираясь уже защищаться от решительно настроенного Хибари зубами и когтями. Неожиданно губы брюнета искривились в какую-то демоническую усмешку, заставляя девушку насторожиться. - А идея со стрижкой весьма неплоха.
Ева искренне любила такие моменты, наслаждаясь обществом человека, который сделал исключение и просто был с ней рядом. Часто, проводя много часов в постели, Браун читала. Иногда Киоко, по ее просьбе, ходила в библиотеку, чтобы принести несколько очень хороших книг. Девушка принимала их с благодарной улыбкой, мысленно давая своей подруге обещание в дальнейшем всегда помогать ей, а затем устраивалась на упругом матрасе удобнее, облокачиваясь о деревянное изголовье кровати, принималась за чтение. Книги увлекали ее в другой мир, перенося в совершенно иную вселенную, которая была полна тайнами, чувствами героев, а также авторской сатирой. Ева, иногда не сдерживая свое счастливое выражение лица, погружалась в ту атмосферу, читая страницу за страницей, и лишь голубые глаза быстро бегали по строкам, запоминая каждый эпизод, каждый поступкой того или иного персонажа, чтобы потом проанализировать его натуру. Иногда девушка позволяла себе читать вслух. Она любила это делать, чтобы прочитать с выражением, услышать, как это слышится со стороны, а затем снова сосредотачивалась и затихала. В ее комнате всегда было светло и тихо. Эту тишину нарушали лишь шуршания белых страниц.
Хибари всегда передвигался бесшумно, будто он вовсе не ходил, а летал по воздуху, не смея издать постороннего звука. Браун всегда чувствовала, как кровать прогибается под тяжестью его тела и как его темноволосая голова ложиться на ее вытянутые ноги. В такие моменты, когда они находились в таком положении, Хибари находился в легкой полудреме, прикрывая глаза, а пальцы Евы зарывались в копну его волос, перебирая их, иногда слегка потягивая или массируя кожу головы легкими прикосновениями подушечек пальцев.
«Много прошло тому времени, как в Вавилонии жил-был султан, по имени Беминедаб, которому в его жизни многое удавалось по его желанию. Была у него в числе других детей мужского и женского пола одна дочка, по имени Алатиэль, о которой все, кто ее видел, говорили, что она красивейшая женщина изо всех, какие тогда были на свете...»*
Эх, наверное, тяжело быть все-таки красавицей... Большинство женщин с потрясающей внешностью всю свою жизнь страдают от мужчин, а они, в свою очередь, причиняют им очень много боли, которую, порой, невозможно вынести. Девушка тяжело вздохнула, на миг перестав перебирать темные пряди своего мужчины, задумавшись об этой проблеме. Женщины-красавицы всегда будут притягивать представителей противоположного пола. С одной стороны, это хорошо, но с другой... Такие особы начинали войны между братьями, странами, родителями и детьми.