- Читай дальше, - проговорили, как всегда, в своей излюбленной повелительной манере, продолжая лежать с прикрытыми глазами, будто и вовсе ничего не слышали. Стоп! Неужели Ева начала читать вслух, даже не заметив этого? Голубые глаза удивленно воззрились на Хибари. Он хочет, чтобы она ему почитала? Браун не знала, стоит ли ей смеяться с лишком громко... Она еле сдерживалась, чтобы эти конвульсии в виде хрипловатого хохота не сорвались с уст. Что же делать? Начать читать?
Девушке не оставалось другого выбора, кроме как подчиниться прихоти брюнета, глубоко вздохнуть, унимая волнение, а затем продолжить чтение. Раз человек попросил. Ну, если это можно было назвать просьбой...
- «...а так как в большом поражении, которое он нанес многочисленному войску напавших на него арабов, король дель Гарбо оказал ему чудесную помощь, то султан и обещал ее ему в жены, о чем тот просил, как об особой милости; посадив ее с почетной свитой мужчин и женщин и драгоценной богатой утварью на хорошо вооруженный и снаряженный корабль, он отправил ее к нему, поручив ее Богу, - Ева читала с выражением, иногда делая небольшие паузы, чтобы это выглядело, как правдоподобный рассказ благородного и почтенного Памфило, созданного Джованни Боккачо. Девушка краем глаза наблюдала за Демоном Вонголы: его лицо не менялось, оставалось таким же умиротворенным, мышцы были расслаблены, а уголки губ изредка странно подергивались. - Корабельщики, улучив благоприятную погоду, поставили паруса по ветру, вышли из Александрийского порта и несколько дней плыли счастливо; они миновали уже Сардинию и, казалось, были близки к цели своего путешествия, когда однажды поднялись противоположные ветры, все чрезвычайно порывистые, так обрушившиеся на корабль, где находилась девушка с корабельщиками, что несколько раз они считали себя погибшими. Тем не менее, как люди искусные, пустив в ход всякую сноровку и силу в борьбе с расходившимся морем, они выдержали два дня; когда настала третья ночь с начала бури, - а она не прекращалась, а все росла, - не зная, где они, и не будучи в состоянии того дознаться ни при помощи знакомого моряками измерения, ни на глаз, ибо небо, заволоченное тучами, было темно, как ночью, они почувствовали, когда были несколько выше Майорки, что корабль дал трещину...»
Девушка и сама не понимала, как, забыв всякое волнение, погрузилась в новеллу с головой, вовлекая в происходящие события и Хибари. Она все читала и читала, не останавливаясь, уже даже не поглядывая на мужчину, и сочувствовала главной героине. Как она и думала, путь Алатиэль оказался очень трудным. За ее красоту умирали люди, а это самое страшное, что может произойти в конфликте между мужчинами. Иногда Кёя хмыкал, тем самым насмехаясь над поступками героев, но не перебивал, внимательно слушал.
- «Когда миновала часть ночи, Марато, впустя своих товарищей, пошел к комнате, где Перикон спал с девушкой, отворив покой, они убили Перикона, схватили даму, проснувшуюся и плакавшую, грозя ей смертью, если она поднимет шум; захватив большую часть драгоценных вещей Перикона, они, никем не замеченные, быстро направились к берегу, где без замедления Марато и его дама сели на корабль, тогда как его товарищи вернулись к себе. Пользуясь хорошим, крепким ветром, поставив паруса, Марато отправился в путь. Дама горько и много сетовала как о своем первом несчастии, так и об этом, втором, но Марато помощью св. Встани, которым снабдил нас Господь, принялся утешать ее так, что она, привыкнув к нему, забыла о Периконе», - вопиющее скудоумие. Хибари демонстративно хмыкнул, но ничего не сказал, продолжив слушать эту странную историю дальше. Ева краем глаза наблюдала за мужчиной, отмечая, как его лоб иногда покрывается тонкими морщинками, как уголки его губ иногда приподнимаются, демонстрируя загадочную улыбку. Стоило заговорить о персонажах данной новеллы, как Кёя фыркал, усмехался, а затем делался серьезным. Видимо, ему не очень нравились поступки героев... Браун пожала плечами и продолжила читать дальше, дивясь наглости других мужчин завоевать сердце бедной Алатиэль.
- «Когда она, и раненный сошли на берег и она поселилась с ним в гостинице, молва об ее великой красоте внезапно пронеслась по городу и дошла до Морейского принца, находившегося тогда в Кьяренце, почему он и пожелал поглядеть на нее. Увидев ее и найдя ее гораздо более красивой, чем говорила молва, он вдруг влюбился в нее так сильно, что ни о чем другом не мог и подумать. Услышав, каким образом она сюда прибыла, он сообразил, что может ее добыть, - на этих словах хранитель облака Вонголы снова усмехнулся, показывая Еве свое отношение к таким вольнодумным и самоуверенным людям. И девушка прекрасно понимала его, потому что нельзя вот так просто распоряжаться чужой судьбой человека, нельзя вот так просто отнять чью-то жизнь лишь из-за того, что у него была красивая женщина. - Когда он изыскивал к тому средства, родные раненного, узнав о том, не мешкая, доставили ее ему, что было принцу крайне приятно, равно как и даме, ибо ей представилось, что она избыла большой опасности. Увидев, что помимо красоты, она украшена еще и царственными манерами, не будучи в состоянии узнать иным способом, кто она, он счел ее за знатную даму, а это удвоило его любовь к ней; окружив ее почетом, он обходился с ней не как с любовницей, а как с собственной женой. Вследствие этого, чувствуя себя очень хорошо сравнительно с прошлыми бедами, совсем ободрившись, она повеселела, и так расцвела ее красота, что, кажется, ни о чем другом не говорила вся Романия».