- В этой книге все персонажи такие глупые травоядные? - подал, наконец, голос брюнет, недовольно нахмурившись, будто услышал что-то для себя слишком аморальное и ужасное, что просто не мог скрыть от Евы свою раздосадованность.
Девушка заливисто рассмеялась, отложив книгу в сторону, чтобы ухватиться за живот. Ее плечи постоянно дрожали от хохота, а Хибари продолжал лежать на спине и наблюдать за счастливым девичьим лицом. Браун любила вот такие моменты, когда ничто не угрожало ее спокойствию, когда любимый человек был рядом с ней, пусть иногда и оставляя какие-то едкие комментарии, но он просто был здесь, лежа на кровати и смотрел на нее с полуулыбкой на губах. Кёя... Сейчас такой задумчивый, безобидный для нее, такой притягательный, что Ева непроизвольно издала томный вздох. Как же она хотела окончательно выздороветь. И чем скорее, тем лучше. Ей надоело сидеть здесь, в четырех стенах, развлекая себя только зарубежной литературой. Хотелось взглянуть на мир, исследовать всю Сицилию вдоль и поперек, чтобы насладиться видом прекрасных морей. Господи, как же она истосковалась по элементарному моральному отдыху, которого сейчас так не хватало. За все это время, что Ева жила в Италии, сильные переживания одолевали ее душу с ног до головы, не давая возможности расслабиться. И сейчас ей хотелось поскорее вырваться из этой золотой клетки на волю.
Пальцы в темных волосах, глаза направлены в потолок, задумываясь о насущных проблемах, мужчина продолжал лежать, краем глаза наблюдая за девушкой. Открытая книга лежала теперь рядом и сверкала своей красивой позолоченной надписью «Декамерон», но Браун волновало это в последнюю очередь. Наверняка на улице сейчас было чудовищно хорошо. Да, определенно. Ева мечтала пойти на пляж, чтобы полюбоваться сверкающей водной гладью и по возможности даже намочить ноги, наслаждаясь долгожданными часами свободы. И вместо того, чтобы сейчас радоваться жизни, она сидит здесь, в четырех стенах, иногда покашливая и пошмыгивая своим носом! Несправедливо!
- Если хочешь выйти отсюда - выздоровей, - подал голос Хибари, заставляя девушку буквально вздрогнуть и перевезти свой взгляд на его расслабленное и красивое лицо. Мужчина же и вовсе теперь закрыл глаза, делая вид, что спит и вовсе не наблюдает за ней. А то как же он узнал, о чем она думала? Кстати, а как он это сделал? - У тебя все и так на лице написано... - теперь Ева вообще ничего не могла понять. Демон. Он действительно был таким, будто читал ее мысли. Нет-нет, наверняка это она, такая невнимательная, не заметила, что Кёя все-таки подсматривает, наблюдает за ее реакцией. Как всегда в своем репертуаре... - Если не выздоровеешь, я самолично возьмусь за тебя, и твое лечение не обойдется одними таблетками.
Ева, вовсе не обращая внимания на строгий голос брюнета, захотела, чтобы он занялся ее лечением. Прямо сейчас. Губы изогнулись в загадочной улыбке, что не скрылось от взгляда Хибари.
Эта девушка... Она привлекала, завлекала к себе, заставляя его просто подчиняться своим желаниям и идти к ней, чтобы ухаживать, заботиться и просто наблюдать, как она увлеченно читает книги, иногда посмеиваясь или хмурясь, переживая за персонажей. Кёя любил ставить ее в неловкое положение, вгонять в краску, чтобы внимательно проследить за ее реакцией и остаться довольным собой. Он получал эстетическое удовольствие, видя, как она краснеет и начинает смущенно отводить взгляд, как она пытается замять неловкую ситуацию, меняя тему разговора. Всегда хотелось прикасаться к ее оголенной коже пальцами, чтобы почувствовать, как ей приятно, почувствовать, что она хочет большего. Он должен был припасть губами к ее плечу, оставляя на нем мокрый поцелуй, а затем спуститься ниже, чтобы девичье тело начало трепетать, дрожать под его ласками и прикосновениями, чтобы губы Евы приоткрылись и выпустили полустон, который, определенно бы ему понравился. Но он не мог сейчас этого сделать. Ей нужен полный покой.