Девушке казалось, что дни - это сплошная вечность, которая отделяла ее от всего мира в целом. Будто Браун была изолирована и даже не имела возможности выйти на свет. Хоть, это и был своеобразный стимул поскорее выздороветь. В основном, Ева читала, ходила по комнате, разговаривала со своими друзьями или сидела у окна. Частота приступов кашля становилась с каждым днем все меньше, нос начинал дышать, а настроение постепенно повышалось. Казалось, вот сегодня Браун, наконец, выберется из этой комнаты и начнет работать, но каждый раз Киоко лишь качала головой и говорила, что необходимо долечиться. Многие могут сказать, что Ева, хоть и врач, но совершенно не заботится о себе, ведя себя, как маленький безответственный ребенок. О чем, в принципе, и говорила Алесса, измеряя шагами комнату в таком темпе, что голубые глаза просто не поспевали уследить за слишком шустрой итальянкой, и экспрессивно размахивая руками, активно бранясь на своем родном языке.
- Знаешь, как это называется, моя дорогая? - продолжала читать лекцию Коста, останавливаясь напротив окна, чтобы уловить цепким взглядом дерущихся на улице хранителей Варии и Вонголы. - Безответственность. Ты же врач, Ева. Неужели так сложно отсидеться пару денечков дома, чтобы потом забыть про эту болезнь, будто ее и не было вовсе?
- «Пару денечков»? Я тут сижу уже почти четыре дня. Температуры нет, насморк сошел на нет, кашляю редко... Почему я просиживаю штаны здесь, а не на своем рабочем месте? - недовольно протараторила в ответ Ева, недовольно нахмурившись. - И вообще, больным всегда прописывают свежий воздух.
- Ага, знаю я твой «свежий воздух». Зная тебя, как только тебе станет лучше и ты выйдешь на улицу, то все начнется заново. Поэтому, нет, отсюда ты не выйдешь, пока чихать не перестанешь, - сказала, как отрезала, называется. - Тем более, ты мне говорила, что скоро тебя ждет свидание...
На это Ева ничего не ответила, одарила свою подругу стеснительным взглядом, а затем отвернулась к окну, чтобы девушка не заметила румянца на ее щеках. Этот день она ждала с нетерпением.
***
Ева нервничала. Сильно. Ужасно. Так она последний раз себя чувствовала перед первой операцией. Казалось, это было настолько давно, и она уже больше не сможет чего-то бояться, но нет... Все было совсем не так. Она ходила по комнате, сминая в ладонях легкую ткань платья, которое ей так любезно помогла подобрать Алесса. Белый цвет ей очень шел, даже если одежда полностью сливалась с цветом ее длинных вьющихся волос. Хотелось сейчас наплевать на все и никуда не идти. Что же это такое? Почему она так нервничает, будто отправляется на допрос, а не на свидание? Может, сказать, что снова заболела? Или лодыжку подвернула? Или еще чего-нибудь сделала... Пф, нет! Она столько времени ждала этого!
Браун не знала, куда деться. Ее руки постоянно теребили волосы, которые водопадом ниспадали на плечи и спину, а голову украшала небольшая заколка в виде светло-голубых розочек - подарок Тсунаеши и Киоко в честь ее выздоровления. Девушка была просто счастлива получить такой подарок, но в то же время она была ужасно смущена. Она никогда не думала, что ей подарят, можно сказать, без повода, что-то настолько прекрасное.
- Извините, Тсунаеши, Киоко, но я не смогу это принять, - сказала она тогда, округлив глаза и покраснев от смущения. Когда Ева произносила имена своих друзей, сделала небольшую паузу, тщательно подбирая слова. Хотелось запищать от восторга и принять этот красивый и наверняка дорогой подарок, но в то же время воспитание ей этого просто не позволяло. Не каждый день люди преподносят такой сюрприз, при этом невинно и широко улыбаясь. Киоко держала в руках заветную коробочку со сверкающей на солнце заколкой, а Тсунаеши стоял рядом с ней, слегка приобняв.
- Ева-тян, не смущайся, пожалуйста, - проговорила в ответ девушка, тем самым подбадривая. - Поверь мне, ты этот подарок заслужила.
- Мы очень сильно переживали за тебя, - Савада посмотрел на свою жену, ловя ее взгляд. Они будто в тот момент, переглядываясь, говорили что-то друг другу, и это что-то Ева не могла понять. Они словно были единым целым, улыбались, были счастливы, посвящали все свое свободное время друг другу... Ах, как же Браун любила наблюдать за вот такими моментами. Это так замечательно, так романтично и незабываемо, что хотелось достать фотоаппарат и запечатлеть эту картинку на цифровом объективе. - И мы рады, что ты выздоровела. Прими этот подарок не как от семьи Вонголы, а как от лучших друзей.