Она прибегнула к тому, что заставляло каждый раз дрожать только от одной мысли об отказе. Ева продолжала улыбаться, смотреть на него, видя, как его глаза слегка расширяются, становятся темнее, а губы расплываются в кривой усмешке. Девушка снова почувствовала себя тем зверьком, которым была всегда: маленьким, слабым, беспомощным, не имеющим возможности сбежать от этого взгляда. К щекам прилил предательский румянец.
- Вао, - мужчина усмехнулся, слегка приподнимая правую бровь, смотря на нее, прищурившись, словно кот. Ева замерла, чувствуя, как волна слегка касается ее ноги, даря коже прохладу. Она замерла на месте, словно статуя, забыла, что ей нужно было дышать. Она не чувствовала, как задыхалась. Пульс стучал в висках, но боли не было. - С каких пор?
Во взгляде Хибари промелькнуло что-то, что заставило Еву сделать определенные выводы из этого диалога. Он принял правила ее игры, но не факт, что он согласится с ней танцевать. Почему? На самом деле, все было просто.
- А что такое? Не любишь танцевать? Или не любишь музыку? - теперь была очередь Евы слегка прищуриться, улыбнуться, а затем подойти ближе, буквально бросая вызов мужчине в лицо. Ох, Боже, как же она потом пожалеет об этом!.. Рука сжала сильнее ремешки снятых недавно босоножек, а сами ноги стояли на мокром песке, пачкаясь. Девушка специально зарывала их в песок и каждый раз морщилась, когда вода касалась ее пальцев.
Браун видела, как глаза Кёи с каждой секундой становятся все темнее и темнее, обретая оттенок черной бездны, в которой девушка тонула, сама того не осознавая. И не было понятно, из-за чего они становились темными: от злости или от чего-то еще? Но ей было совершенно ясно, что хранитель облака Вонголы раскусил ее и принимать вызов не собирался. Плохо.
- Считаю нецелесообразным тратить время на такого рода занятия, - проговорил он, сощурившись, словно кот, заставляя девушку еще шире улыбнуться. Он приблизился к ней, опаляя ее лицо своим горячим дыханием. По коже девушки пробежала стая мурашек, заставляя подавить легкий мандраж. В любой ситуации он был такой... Хибари. Самоуверенный, лаконичный, бесцеремонный. С повадками хищника. Даже сейчас, общаясь с ней, он словно поощрял ей ее вольности. И Браун это нравилось. Нравилось ходить по острию ножа, чувствовать, как каждый раз Кёя прожигал ее своим раскаленным взглядом.
Ева осознала, что просто дрожит от его прямого взгляда. Ей было плохо и одновременно с этим ужасно хорошо, чтобы обращать внимание на эту предательскую тряску во всем теле. Девушке казалось, что прямо сейчас она просто не сможет устоять на ногах, упадет на немного остывший песок, а золотистые песчинки будут в ее волосах. Казалось, что ее тело окончательно сделается слабым от переизбытка чувств и просто не сможет больше держаться. Благо рука Кёи дотронулась сначала до запястья, опаляя кожу горячим прикосновением, затем поднялась выше, поглаживая, даря приятные ощущения, а Ева сжала в ладони многострадальную ткань платья, которая уже успела изрядно помяться за этот вечер. Она ужасно нервничала. Не потому, что она боялась его, а потому что ужасно хотела, чтобы он прикоснулся к ней еще. Больше контакта. Больше прикосновений. Кожа к коже. Она была голодной до его прикосновений настолько, что хотелось прокричать ему признание прямо в лицо. Но... Господи. Всегда жизнь преподносит людям большие сюрпризы. Будь то какая-то ситуация или неожиданный исход события. Ева не могла ничего сказать Хибари о своих чувствах, даже если этого чертовски хотела. Она чувствовала, что готова подойти к нему еще ближе, посмотреть в глаза, встать на цыпочки, чтобы его лицо было перед ее, и сказать то, что она чувствовала к нему. Прошептать прямо в губы.
На заднем плане слышался очередной людской смех. И музыка, которая не смела замолкать. Она все играла и играла. Музыкант сменял другого, диктуя свои условия для слушателей: своя мелодия, свой тембр голоса, свой темп. И все принимали эти условия, двигаясь, некоторые даже напевали мелодию, о чем-то разговаривали. Но эта вселенная отличалась от той, которая окутывала своей магией Кёю и Еву. Они существовали отдельно. Отдельно от танцующих, от дельно от кафе, в котором горели красивые фонарики, отдельно от музыки. Стояли друг напротив друга, взгляд глаза в глаза, а рука поднималась выше, дотрагиваясь до нежной кожи пальцами. Браун чувствовала, что ее бьет озноб, что у нее перехватывает дыхание от одного только его взгляда. Она дышала ртом от нехватки воздуха в легких, а он смотрел на ее приоткрытые губы, мечтая их поцеловать. Рука коснулась плеча, недвусмысленно играя с бретелькой платья.