Как же хотелось закричать. Ева цеплялась за каждый довод, за каждую возможность, но у нее не хватало смелости. Она могла работать, проводя сложные операции, могла выдержать слезы родственников погибших, могла сделать все, что угодно, но не это. Чувства переполняли ее, заставляли дрожать от его прикосновений, от его взгляда, рвано тихо дышать, стараясь не выдавать своего состояния с потрохами, потому что она знает его реакцию, потому что она успела его изучить. Она содрогалась, она металась от одной мысли к другой, не имея сил признаться не только самой себе, но и ему. А зачем это вообще ему надо? Ева сама не знала, почему в ее голову лезли настолько бредовые мысли. Может быть, он что-то и чувствует к ней, но... Опять это проклятое «но», которое вечно портило жизнь. Постоянно. Изо дня в день, не переставая разочаровывать.
Губы пересохли, кожа сделалась жесткой, перестав быть нежной и шелковистой. Хотелось содрать эту противную сухую корку, чтобы мысли пришли в порядок, чтобы собраться. Не получалось. Все сводилось к тому, что ей страшно. Хибари слишком непонятен для нее, тяжел как в плане характера, так и в плане общения. Но она любила его. Боже. Сколько раз она успела про себя это сказать? Сотню? Тысячу? Сколько? И сколько это будет продолжаться? Пальцы зацепили белый локон, наматывая его, разрывая длительный контакт с прохладной кожей, но сохраняя эту атмосферу, которая была по-своему интимной, жаркой, заставляющей сознание постоянно фантазировать. О чем, интересно?
- Люблю, - это получилось само собой так легко, что Ева сама не заметила, как это слово буквально слетело с ее губ. Что? Она это сказала? Сама? Не заставляя себя? Этого не может быть. Просто невозможно. Нет. Не в этой жизни, не в этой реальности, не здесь и уж точно не перед ним. Его глаза не округлились от удивления, лицо не сделалось мрачным, а губы поджатыми. Выражение лица Хибари никак не поменялось. Поменялся только взгляд. Зрачки расширились, закрывая свой привычную серость его глаз, сделавшись угольно черными. Он не улыбался, а просто смотрел странным взглядом, который не был похож на другие. Черт. Зачем она это вообще сказала? Какой был в этом смысл? Возможно, если бы она молчала, то все осталось бы, как прежде: их отношения продолжились на какой-то момент, а сейчас... Браун было страшно от того, что сейчас может все закончится одним лишь его словом или жестом.
Но она должна была себе признаться, что Хибари не особо сильно торопился с реакцией на ее признание, смотря на нее внимательно, практически не мигая. А Ева ждала, что же будет дальше. Зная его, он скажет что-то наподобие «Пошла вон», не будет тирады. А что будет тогда с ней? Хотела бы Браун сама узнать ответ на этот вопрос...
Девушка призналась сама себе, что просто не помнила, что было дальше. Потому что для нее не было ничего важного в тот момент. Но когда Кёя притянул ее к себе за талию, наклонившись к ее лицу, при этом зарываясь ладонью в белые волосы, Браун поняла, что пропала. Что это? Что происходит? Их дыхание стало практически единым, мужчина опалял своим ее губы, заставляя при каждом выдохе вздрагивать, словно от ожога. Ева чувствовала, как к горлу медленно начинает подкатывать истерика. Душераздирающая, мешающая наслаждаться этим моментом. Да что вообще здесь происходит? Почему он не отталкивает ее от себя, а наоборот придвинулся ближе, будто поощряя ее за это идиотское признание? Почему все так сложно? Почему с ним никогда нельзя расслабиться?
- Зачем... - проговорила она, качая головой, пытаясь сдержаться, чтобы в конец не упасть духом. Она ожидала что угодно, но кроме этого. И это делало ее неуязвимой, потому что девушка не знала, что будет дальше. - Ты сказал, что раздавишь меня. Тогда зачем ты это делаешь? - виски пульсировали, в глазах стало мутно от слез, руки сжались в кулаки, вцепились в черную ткань его футболки, а нос вдыхал его запах, от которого голова шла кругом. Ей было бы намного легче, если бы он просто оттолкнул ее, не обратил внимания на ее признание и продолжил их диалог, но она не хотела, чтобы он был с ней потому, что она что-то чувствует к нему. Это действительно ее раздавит. По-настоящему.