«Догадлив, черт...», - Клементе усмехнулся, а затем сделался таким же безучастным, как прежде, делая вид, что ему безразлично то, каким взглядом глава Дифо смотрит на Джиселлу, как она ему улыбается. Пусть даже натянуто, но все равно... Его это раздражало. Хотелось подойти к ней, схватить ее хрупкие, немного костлявые плечи и как следует потрясти, чтобы она наконец-то пришла в себя. Перед ней сидит такой же враг, как и Савада Тсунаеши со своей Вонголой. Рассчитывать на такого человека, как Виктор Гоцци себе дороже. Уж лучше пусть застрелят из Глока, как собаку.
- Мне необходимо, чтобы вы взяли с собой одного из моих хранителей в качестве очень хорошего амбициозного адвоката и аналитика.
- С какой, интересно, целью? - темноволосый мужчина изогнул в заинтересованности бровь, не понимая истинных мотивов Серпенте. Уж лучше бы он ничего не спрашивал...
- С целью получить огромный спектр действий. Насколько я знаю, Савада хочет спрятать свою жену в безопасное место от нас. Я хотела бы этим воспользоваться. В своих целях. - на этих словах Джиселла теперь улыбалась искренне. По ее красивому лицу легла страшная тень мести и злобы, которое все это время она таила внутри, словно цепного пса в железной клетке. Гвидиче ее совсем не узнавал.
- Наслышан. Только не уверен, что у вас получится каким-то образом украсть у всех из-под носа первую леди Вонголы. Это, как говорили древние римляне, nonsense. Безумие чистой воды, потому что Савада и его хранители знают хранителей вашей семьи в лицо.
- Не всех, - подал голос доселе молчавший Клементе, растянув свои губы в плотоядную ухмылку. Захотелось закончить эту беседу, чтобы наконец-таки отправиться к себе на квартиру. А то эта богатая и светская атмосфера вовсю мешает нормально думать.
***
Кёя всегда думал, что он властен над своими эмоциями, властен над другими людьми, властен над всем, к чему он только прикоснется. Он всегда добивался своей цели, пусть даже методы были не совсем законными и гуманными по отношению к человеку. Он готов был ломать кости, наносить удар за ударом, слышать раздирающий крик боли человека, у которого рвется плоть на части, но он не был властен над Евой. Она - как бельмо на глазу, белая ворона среди толпы, маленький огонек в кромешной тьме, ложка меда в дегте... Можно было перечислять эти сравнения бесконечно. Мужчина за всю жизнь встречался с разными женщинами - все стройные, высокие, длинноногие, своенравные, но совершенно пустые внутри. Все контакты заканчивались обыкновенными половыми связями, где один партнер думает, что сорвал джек-под, дугой же получает физическое удовольствие от процесса, удовлетворяя свои потребности. Он даже не запоминал, как они выглядели, как разговаривали, как пахли. Потому что Кёя свои личные интересы всегда ставил выше интересов других. Не было желания с кем-то сблизиться в духовном плане, потому что он привык быть один. Пустота в квартире не казалась ему ужасной, тишина наоборот успокаивала, а чужая болтовня лишь раздражала. Мужчина всегда думал, что девушки были либо глупыми, либо ужасно надоедливыми, мысленно деля их на эти две группы, в открытую усмехаясь. Он привык полагаться только на себя, привык просыпаться один, ложиться спать один, есть один - для него и его образа жизни было весьма комфортно и менее проблематично. Хибари Кёя отличался от общей массы своей педантичностью, демонстрируя окружающим свою жесткость. Потому что в жизни надо быть прагматичным: делать так, как лучше, поступать рационально, преследовать свои цели.
А что поменялось? Он все такой же, но Кёя чувствовал себя не в своей тарелке. Будто в нем все-таки что-то изменилось. Только это не было для него проблемой. С одним фактом ему пришлось мириться долго: первый раз он привязался к кому-то. К девушке, которая каждый раз улыбалась ему не только губами, но и глазами. Странные чувства одолевали его. Тело то бросало в холод, то в жар, пот стекал по коже, а сердце билось сильнее, громче, резче, учащая дыхание. Каждый раз, смотря на нее, ему хотелось зарыться руками в ее волосы, пододвинуть ближе к себе, чтобы почувствовать ее дыхание на своих губах. Эти желания были настолько жаркими, сильными, что каждый раз Хибари усмехался, отмечая про себя, что он, наверное, заболел. Но потом он снова окунался в этот омут с головой, даже не желая из него выбраться. Никогда. Он сделает все для того, чтобы она всегда была рядом. Она приносила в его жизнь новшества, которые он недолюбливал, но потом просто поддался чувствам. Что? Он сам-то себя слышит? С каких это пор он заговорил об этом так легко? Обычно, он никогда не размышлял на эту тему, предпочитая держать в страхе целый город. Может, эти новшества в его жизни - сродне какому-то неожиданному подарку? Возможно.