м все эти последние девять месяцев. Мы ходили в театры, музеи, гуляли по парку, ели пиццу в моем любимом ресторане, отдыхали на пляже или просто в моей квартире. Он был действительно понимающим, добрым, страстным любовником и просто хорошим мужчиной, которого я, наверное, никогда не смогу забыть. - в голосе проскальзывали нотки грусти, которые уже готовы были преобразиться в самую настоящую печаль. До этого Алесса не говорила ничего Еве о этом мужчине, который, было видно по самой обладательнице золотых глаз, запал ей глубоко в душу, оставив после своего ухода глубокий шрам на сердце. Браун хотелось спросить у подруги, почему они расстались, но не стала, так как считала это не совсем приличным. - Но, к сожалению, он женат. - «Вот это я понимаю - мексиканские страсти...», - заключила про себя Ева, чувствуя, как ее челюсть элегантно целуется с полом, а глаза расширяются и становятся похожи на два больших надутых шара. - Он сказал мне об этом незадолго до отъезда в Токио. Он говорил, что любит меня и в ближайшее время разведется со своей женой, но я не позволила этого, посчитав нужным не разрушать семью, в которой, тем более, есть дети, преданно ждущие того дня, когда их отец вернется из командировки домой и привезет им много подарков. Знаешь, Ева, я чувствовала себя самой последней скотиной, которая охомутала женатого мужчину, заботясь только о собственном благополучии. А где-то ведь в глубине души, видимо, какая-то моя часть отчаянно хотела согласиться с ним, сказать: «Да, конечно, поезжай в Токио и скажи своей жене о нас!». Я похожа на чудовище? Ева не знала, что же ответить на это ценное откровение, на сам заданный вопрос. Не знала, как себя дальше вести, как разговаривать, как вообще в глаза смотреть, потому что ее проблема не сравнится с утратой такого долгожданного счастья. Браун пыталась подобрать слова, чтобы как можно мягче, стараясь ненароком не обидеть Алессу, сказать свое мнение, но слова сами по себе застряли в горле, не желая выходить наружу, чтобы успокоить подругу. С каждой пройденной секундой молчания лицо Косты становилось все мрачнее и печальнее, а золотые глаза теряли тот лихорадочный и игривый блеск. - Ладно, можешь не отвечать на этот вопрос. Я прекрасно знаю, почему тебе пришлось пережить предательство Джеймса. Ведь это все случилось по вине той девушки, которая так же, как и я, влюбила в себя мужчину. Вот поэтому я и отказалась от этого, Ева. Не потому, что меня замучила совесть, а потому что я не хочу быть той, кто будет разрушать чужое счастье, построив на слезах предательства свое! Прости, может быть, это и не правильно, но просто когда я вспоминаю тебя, то мне становится плевать на свое счастье. - Тебе не за что извиняться, моя дорогая Алесса. Джеймс влюбился в длинноногую прекрасную брюнетку с синими глазами, наплевав на меня, белую, в буквальном смысле, ворону, над которой все смеялись с детства, дразнили, издевались, стремились вырвать мои длинные волосы, которые я любила всегда распускать, с корнем. Согласись, что у меня также не все гладко. Да, может быть, в хирургии мне и нет равных, но я не счастлива. В свои двадцать пять я не имею своей собственной семьи: ни мужа, не детей, а живу с вредным и обжорливым котом, которого иногда хочется выкинуть в окно вместе с кошачьим туалетом. - после этих слов из соседней комнаты послышалось недовольное «мряу», этим давая понять, что Люцифер находился в теме всего разговора и ни одной реплики не пропустил мимо своих белых ушей. - Ты должна понять, что хозяйкой своей жизни являешься ты сама и никто другой не сможет тебе помочь в важном решении. Ты поступила благородно, но стала ли ты счастлива после этого, что отпустила его? Думаю, нет. - Спасибо тебе, - золотые глаза снова блеснули, но на этот раз самой настоящей печалью. Слезы каплями покатились по щекам, соскальзывая с подбородка и разбиваясь о паркет. Алесса опустилась на колени и подползла к удивленной Еве, кладя свою темноволосую голову на колени подруги, закрывая глаза, пытаясь тем самым сдержать рвущиеся наружу слезы. Ладони Браун легли на голову Косты, пальцами расчесывая черные пряди, успокаивая. - За все. Тук-тук. - Я вхожу! - раздался веселый голос Ямамото в коридоре, оповещая о своем присутствии. Не успели девушки спрятать с лиц следы печали, как мужчина уже зашел в гостиную. - Итак, Ева-сан, можете не волноваться о... Почему вы рыдаете? Стало ужасно неудобно перед Такеши, который как раз-таки появился не в самый подходящий момент, застав Еву и ее подругу с зареванными лицами. Браун поняла, что все это время, слушая Алессу, беззвучно плакала, не смея проронить ни слова. Она тут же быстро стерла мокрые дорожки со своих щек и подняла свой взгляд на Ямамото, смотря ему прямо в светлые, наполненные теплотой, глаза, ободряюще улыбнувшись. Кое-как ей все-таки удалось его успокоить, что все хорошо и ничего плохого за то время, что он отсутствовал, не произошло. Коста же, вообще выглядела потерянной после того, как Такеши застал обнимавшихся девушек. Она тут же вскочила на ноги и, закрыв лицо руками, поспешила убрать чашки с уже остывшем чаем и какао, стараясь скрыть свои покрасневшие и распухшие от слез веки. Ямамото Такеши, как очень воспитанный человек, который всегда хорошо выполняет свою работу, сказал, что останется в квартире до пяти часов утра, чтобы удостовериться в безопасности девушек. Ева, снова благодарно улыбнулась ему, поспешила в свою комнату, чтобы затем принять душ и лечь спать.