ния. - А что, он обычно колотит девушек? - попыталась пошутить Ева, но не вышло: лицо Алессы оставалось таким же серьезным. Было видно, что девушка сама опасалась хранителя облака и пыталась всеми теперь силами предупредить Браун, чтобы та обезопасила себя доступными способами. - Слава богу, пока таких случаев с его стороны замечено не было, но кто знает. Я не удивлюсь, если он поднял уже на какую-нибудь бедняжку руку. Да ты посмотри на него, он отпугивает от себя окружающих. Вообще интересно, а найдет ли он себе девушку с таким-то характером? Ева задумалась, не в силах что-либо отвечать на этот риторический вопрос, предпочитая молчание. Может быть, этот мужчина был по-особенному воспитан, если так себя ведет с людьми, предпочитая быть одиноким? Ведь то, что Хибари Кёя вел "волчий" образ жизни - явно ни для кого не секрет. Возможно, он так себя ведет, потому что привык быть всегда один и ни от кого не зависеть, не желая к кому-то привязываться. Браун почувствовала, что что-то противное засело в области сердца, заставляя еще больше опечалиться. Неужели, не все так гладко в Вонголе, как кажется на первый взгляд? Да, у всех бывают конфликты и разногласия, но чтобы один человек отрекался от всего что имел... Это недопустимо. Больше Алесса не возвращалась к этой теме разговора, предпочитая занять свой рот отменными блюдами и шампанским, которое оказалось ужасно дорогим и вкусным. Ева сама пригубила немного напитка, чувствуя, как жидкость стекает вниз, оставляя после себя лишь приятное тепло и ощущение окрыленности. Коста стояла рядом с ней, облокотившись о каменный выступ фонтана, наслаждаясь воцарившейся тишиной и отменным вкусом закуски. Солнце светило ярко, освещая весь сад своими горячими лучами, при этом заставляя некоторых гостей уже изнывать от этой жары. Но, все терпеливо ждали, когда же наконец-таки начнется церемония, чтобы затем поздравить молодых и вручить подарки. Все выглядели очень оживленно, разговаривая друг с другом на различные темы, которые уж никак не могут касаться мафии, и это Еву радовало. Не приходится морщиться, уходя от этих бесконечных голосов, которые сливались в один, целый, более громкий и шипящий, образуя большую, толстую и злую змею с опасными клыками, пропитанные ядом и очковой меткой на капюшоне. Браун отошла от о чем-то задумавшейся Алессы, чтобы пойти посмотреть на кусты красивых белых роз, посаженные как раз около одной из беседок. Слава Всевышнему, теперь никто с девушкой не сталкивался, никто не спешил пихнуть ее вбок, чтобы она сломала каблук своих любимых туфель и упала, ударившись локтем о твердый камень. Ева снова облегченно вздохнула и теперь уже расслабленной и легкой походкой поспешила навстречу сладостному цветочному аромату. От одного упоминания о том прекрасном, чарующем бархате нежных лепестков приводил девушку в неописуемый восторг, заставляя словно парить в воздухе, не касаясь ногами дорожки. Да, сейчас девушка ощущала себя не обычным человеком, который что-то, да забыл на этой свадьбе, а птицей. Желательно, лебедем.. Она представляла себя героиней какого-нибудь приключенческого фэнтези, где она, словно маленькая Алиса, спешит за белым кроликом в смешном камзоле и с часами на цепочке, по каменистой дорожке, на встречу запоминающимся приключениям, где будет ждать ее и Шляпник, и злобная Красная королева, и Мартовский заяц, и Чеширский Кот... Браун знала, что это всего лишь мечты, которые отображаются у нее в голове и не способны быть реальностью, но какая-то ее частичка страстно желала, чтобы это было все взаправду, чтобы не было никакой мафии, никакого Хибари Кёи со своим бунтарским характером, а лишь она и эта зеленая трава с белыми розами. Браун подошла к маленьким, но красивым кустикам, которые так и пленили девушку своей белизной и запахом. Ева всегда хотела сад, так как это место было бы единственным, где она могла спрятаться от своих проблем, сесть на лавочку и увлечься какой-нибудь знаменитой книгой, чтобы никакие жизненные «катаклизмы» не смогли застать ее врасплох. Тонкие с аккуратными ноготками пальчики коснулись бархатных и прохладных лепестков, лаская, гладя, не смея обидеть это хрупкое создание природы. Приятная мягкость цветка щекотала кожу, оставляя на ней невидимые следы. Еве не страшны были острые шипы, которые иногда могли со всей яростью впиться в кожу, выпуская наружу красные капли, заставляя их течь вниз, по запястью, а затем исчезнуть в земле, впитываясь. Девушка знала, что таким образом розы защищаются, не хотят быть поверженными и убитыми руками человека, в отместку раня кожу. Белый. Несмотря на свою ненависть к собственным волосам, этот цвет больше всех манил Браун, притягивая к себе ближе, заставляя почувствовать в полной мере свою яркость. Ева будто жила этим всю свою жизнь, стараясь не изменить свои предпочтениям, выбирая всегда то, что нравилось, покупала то, что по душе и никогда не воспринимала чужие советы, как должное. Даже от Алессы. Девичьи мысли прервала музыка, которая неожиданно стала играть громче, чем обычно. Чей-то голос оповестил всех гостей, что церемония скоро начнется, и вежливо попросил занять свои места вокруг алтаря, ожидая невесту. Ева шла неспешно, стараясь пропустить каждого человека, кто уж так желал посмотреть на уже ожидавшего свою любимую жениха. Савада Тсунаеши, как всегда, был одет с иголочки: ни одной пылинки, ни одного изъяна не было в его безукоризненном образе. Карие глаза были наполнены теплотой и устремлены вдаль, стараясь ни на кого больше не смотреть, не обращать внимания, выискивая среди множества лиц ту одну, единственную в его жизни, которая должна уже, вот-вот, пойти к нему и взглянуть украдкой из-под полуопущенных ресниц. Браун замерла на месте, смотря на ждущего с благоговением и предвкушением, не в силах оторвать глаз, Тсунаеши. Вот оно - счастье во взгляде и во всем его поведении. Заиграла, теперь уже другая, музыка. Торжественная и, одновременно с этим, до невозможности трогательная. Ева видела, как навстречу своему счастью аккуратно, чтобы не запутаться в многочисленных юбках платья шагает Сасагава Киоко - прекрасная телом и душою, являясь олицетворением невинного Ангела, который спустился с небес, чтобы познать человеческий мир. Белое, пышное платье невесты так гармонично смотрелось со всем садом, поэтому Браун снова, теперь уже только мысленно, похвалила Алессу за дизайн, улыбнувшись своим мыслям. Киоко шла медленно, не спеша, растягивая эти щекотливые мгновения, будто специально мучая бедного Саваду еще больше. Лицо его светилось от переполнявшего изнутри счастья, даже ни от кого этого не скрывая. Пусть все знают, что босс Вонголы женился по любви, а не по расчету! Время клятв оказалось еще более невыносимым, чем начало церемонии. Ева стояла среди толпы остальных гостей, которые с интересом наблюдали за всем процессом, переминаясь с ноги на ногу, так как они от бесконечной ходьбы начали ужасно болеть. Пронизывающая острая боль в стопах не давала возможности наслаждаться зрелищем, как Савада Тсунаеши и Киоко Сасагава обмениваются кольцами, трясущимися руками одевая их друг другу на пальцы. Их влюбленные взгляды мог заметить даже слепой, замечая, с какой преданностью они смотрят, как выражают свои чувства с помощью одной лишь простой, но такой теплой улыбки. Дечимо, аккуратно, взял двумя пальцами полу-прозрачную фату и откинул ее назад, открывая лицо своей возлюбленной. Ева замерла, на несколько минут забыв о том, что у нее ужасно болели ноги. Биение ее сердца отдавалось эхом в ушах, пульсируя в висках, а голубые глаза были устремлены только на пару. Тсунаеши наклонился к Киоко совсем близко, заставляя задержать дыхание. И, вот он - момент, которого все так долго ждали! Невеста подается навстречу, а мужские губы накрывают ее уста, вовлекая в поцелуй. Аплодисменты, наконец-таки, разорвали в клочья эту тишину, оставив после себя лишь чувство удовлетворенности...