я. Сейчас уже все приглашенные, лишь для официального празднества, расходились по машинам, уезжая к себе домой, но перед этим, конечно же, желали представителям Вонголы всего самого наилучшего. Ева сжала в руках свою небольшую сумочку, чтобы она, по неизвестным ей причинам, не ускользнула от нее, так как там были очень ценные вещи. Коста продолжала стоять рядом, всем видом показывая свое превосходство над Браун, выражая это хитрым блеском в глазах и выразительной ухмылкой, которая чем-то походила на сумасшедший оскал, от чего Браун тут же стало дурно. Как такая красивая, милая и сама по себе харизматичная девушка была способна на такое? Может быть, Ева что-то о ней не знает? Об этом думать не хотелось, тем более в эту минуту, когда Савада позвал всех в особняк. За все время, что девушка провела на территории сада, она поняла, что осталась без ног, и это ощущение продлится еще максимум неделю, если учесть то, сколько же сегодня часов бедная Ева простояла на ногах, не имея возможности элементарно присесть на несколько секунд. Боли в ногах были настолько невыносимыми, что девушка даже не понимала, как вообще до сих пор может ходить, двигаться, тем более успевает не падать и даже не спотыкаться о ненавистные камни. Коста услужливо подала руку, видя все потуги своей подруги, которая стойко и уверенно держалась на ногах, превозмогая дикую боль, но это иногда сильно отражалось на ее красивом лице. - Тише-тише, девушка-берсерк, сделай лицо попроще, а то так всех мужчин в округе испугаешь... - хохотнула Алесса, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку, которую создала Браун своим выражением лица. Ева же, не скрывая своего явного раздражения, злобно сверкнула голубыми глазами, сощурив их, словно тем самым хотела испепелить взглядом лишь только Косту, которая, как ни в чем не бывало, тихо захихикала, закрыв рукой губы, чтобы никто не заметил ее плохо скрываемого веселья. - Алесса, если ты меня понесешь на руках, то я тебе буду весьма признательна! - гаркнула в ответ Браун, скрипнув зубами, чтобы в очередной раз не споткнуться. - Я бы с удовольствием, но, боюсь, я тебя не осилю... - парировала в ответ брюнетка, состроив самое невинное выражение лица. - Вам помочь, Ева? - раздался голос сзади, заставив Браун повернуться к говорившему, встречаясь с глазами цвета кофе с молоком, которые искрились неподдельным озорством. Ямамото смотрел пристально, без каких-либо намеков на злость, улыбаясь своей самой широкой и доброй улыбкой. Даже тонкий шрам, тянувшейся по его подбородку вниз, не портил его, делал наоборот мужественным. Вот кому бы девушка доверила свою жизнь! Но, она не знала, что сказать. Мужчина явно намекал на то, чтобы помочь ей дойти, но вот каким образом он это собирается сделать? Ну, не нести же он ее собрался до особняка... Ева на это очень сильно надеялась. Тем временем, Коста многозначительно кивнула головой, давая понять Такеши, что он может делать все, что посчитает нужным, только в пределах разумного, на что мужчина лишь хохотнул и тут же взял ничего не понимающую и сопротивляющуюся Браун на руки. Алесса внимательно наблюдала за этой смешной картиной, как ее подруга, чтобы случайно не грохнуться обратно на землю, обвила руками мужскую шею, не в силах пошевелиться. - Сейчас же поставьте меня на место! - протестующе проговорила Ева, буквально чеканя каждое слово, как скороговорку, прибавляя своему тону больше строгости. Было слышно, что голос дрожал от негодования и страха не за свою участь, а за участь хранителя дождя, который браво чуть ли не взвалил ее себе на плечи, лишь услужливо улыбаясь. Лицо Браун выглядело удивленным, испуганным и одновременно с этим чересчур недовольным, что было заметно по небольшой ямочке, пролегшей между нахмуренных бровей, и по поджатым губам, блеск с которых уже давно стерся и теперь они выглядели бледными, как кожа на лице. - Вы меня слышите? Опустите меня на землю! Не хватало еще надорваться! - Не нужно так беспокоиться. Я не могу смотреть, как вы мучаетесь, - в ответ с улыбкой, без намека на сарказм, честно ответил Ямамото. Его руки сжали в стальной хватке девичье тело, не давая возможности ему двинуться и упасть, поэтому Браун, спустя нескольких секунд анализа сложившейся ситуации, все-таки сдалась, расслабившись. А что тут такого запрещенного? Хороший, вежливый, привлекательной наружности мужчина предложил свою помощь, а если выразиться точнее, то просто-напросто без разрешения взял девушку на руки, даже не заботясь о элементарных последствиях своего поступка, а теперь несет ее, словно пушинку, как ни в чем не бывало, и даже ни единой отрицательной эмоции не отражалось на его смуглом лице. Да, ни один день не обходится без приключений. От осознания того, что каждый Божий день проходит, либо как фильм ужасов, либо как приключенческий боевик, заставило Еву задуматься, а на данный момент у нее сейчас не черная полоса в жизни наступила и уже продолжает прогрессировать два с половиной месяца? Ведь что-то же наталкивает Браун на мечтания, на темный квартал Лондона, кишащий плохими людьми, уже не раз сидевшие за решеткой и готовые туда попасть снова, на Саваду Тсунаеши со своими экстраординарными хранителями, на эту чертову проклятую свадьбу со всеми вытекающими из этого последствиями, например: столкновение с самим Демоном Вонголы, Хибари Кёей, успешное спасение Евы от страстных поцелуев с белым камнем, спасение девушки, опять же от падения, только теперь ее спасителем был Дино Каваллоне... Почему все это происходило именно с Браун? Почему не с другой девушкой, которая так яро мечтала хоть чуть-чуть побыть на месте Евы? Девушка сейчас с удовольствием очутилась бы в своей родной, крохотной, скромной, но уютной квартирке, обставленной мебелью, цветами и картинами, чтобы наконец-таки окунуться опять в эту пучину каждодневного вставания на работу, вечные прогулки под дождем, кормление и, в прямом смысле слова, подтирание задницы кота. Вот она - бесконечная жизненная рутина! Которая так сейчас была Еве нужна... Ну, очень срочно нужна! Иногда Браун не понимала даже своих желаний... Ну, почему она не может просто так свыкнуться со своим положением и жить дальше, не вспоминая своего любимого места отдыха, чашку горячего шоколада по вечерам, мыльные оперы, танцы под дождем, затем валяние в кровати с температурой тридцать восемь? Почему девушке хотелось свободы? Почему она чувствовала себя, словно загнанный в золотую клетку зверек? Да, она была именно зверьком, который не мог постоять за себя, и ей нет места в мире мафии. Но, потерпеть несколько месяцев же можно? Нет, нельзя. Несмотря на то, что дни летели со скоростью света, но Еве продолжало казаться, что все эти прожитые часы в Палермо для нее - один длинный, нудный, долго тянущийся, словно затвердевшая резина, день, наполненный погонями, падениями, подъемами, слезами, объятиями, дружбой, печалью, гневом, безысходностью... Все эмоции, которые она испытывала, словно смешались в один коктейль, который пить не хотелось совсем. Браун пыталась быть сильной в любых ситуациях, путь даже она будет самой ужасной, доходящей до отметки «критическая», но девушка каждый раз брала себя в руки и делала все возможное, чтобы решить все мирным путем. И что происходит сейчас? Армагеддон, хаос, революция, апокалипсис, тотальная разруха? Нет. Лишь небольшая, но такая ужасная проблема: Ева была на грани смерти. Если бы не Савада Тсунаеши со своими хранителями, то сейчас бы она не покоилась в бережных руках Ямамото, а валялась в какой-нибудь сточной канаве. Мертвая. Осознание того, что она ничтожно слаба постигло Браун тогда, когда на нее смотрели пара стальных серых глаз, пропитанные холодом и жестокостью. Что девушка чувствовала в тот момент, когда Хибари Кёя говорил о ее явной беспомощности? Ничего. Ничего хорошего. В душе закрались сгустки сомнений, что она все-таки не справится без помощи Вонголы. И что тогда? Ева считала, что просто не может быть вечно зависима от других, поэтому пыталась всеми рациональными способами добиться желаемого, не прибегая к слишком незаурядным методам. Просто Браун хотела чувствовать себя вольной птицей, взмывающая ввысь, прячась в пушистых белых облаках. Как это называется? Свободолюбие? И к чему оно может привести? К смерти. «Да, именно к ней!», - будничным тоном утверждала «совесть» в виде сверчка в темном камзоле, в руках которого был маленький зонтик, состроив слишком слащавое для поучения морали и правил лицо. Ева закатила глаза, будто прямо сейчас перед ней стояли люди и осуждали за своеволие. Может быть, тогда лучше вообще замолчать и больше не высовываться из своего придуманного убежища, смиренно ожидая, когда же в гости заявится сам убийца, чтобы наконец-таки расправиться с жертвой, перерезав ей тонкое, но такое хрупкое и желанное горлышко? Нет, нет и нет! Этого никогда не будет! «Я еще хочу жить, в конце-то концов!», - воскликнула Браун про себя, молясь, чтобы и этот вечер, и последующие дни прошли просто замечательно. Еву снова поставили на ноги. Легко, как маленькую и хрупкую девочку, не имеющую навыков ходить и стоять на ногах. На один миг девушка почувствовала себя пушинкой, у которой не было веса, летая по воздуху в поисках блаженного уединения и тепла, находя лишь у себя на пути только пронизывающий холод, проникающий в кожу, заставл