дин день не обходится без приключений. От осознания того, что каждый Божий день проходит, либо как фильм ужасов, либо как приключенческий боевик, заставило Еву задуматься, а на данный момент у нее сейчас не черная полоса в жизни наступила и уже продолжает прогрессировать два с половиной месяца? Ведь что-то же наталкивает Браун на мечтания, на темный квартал Лондона, кишащий плохими людьми, уже не раз сидевшие за решеткой и готовые туда попасть снова, на Саваду Тсунаеши со своими экстраординарными хранителями, на эту чертову проклятую свадьбу со всеми вытекающими из этого последствиями, например: столкновение с самим Демоном Вонголы, Хибари Кёей, успешное спасение Евы от страстных поцелуев с белым камнем, спасение девушки, опять же от падения, только теперь ее спасителем был Дино Каваллоне... Почему все это происходило именно с Браун? Почему не с другой девушкой, которая так яро мечтала хоть чуть-чуть побыть на месте Евы? Девушка сейчас с удовольствием очутилась бы в своей родной, крохотной, скромной, но уютной квартирке, обставленной мебелью, цветами и картинами, чтобы наконец-таки окунуться опять в эту пучину каждодневного вставания на работу, вечные прогулки под дождем, кормление и, в прямом смысле слова, подтирание задницы кота. Вот она - бесконечная жизненная рутина! Которая так сейчас была Еве нужна... Ну, очень срочно нужна! Иногда Браун не понимала даже своих желаний... Ну, почему она не может просто так свыкнуться со своим положением и жить дальше, не вспоминая своего любимого места отдыха, чашку горячего шоколада по вечерам, мыльные оперы, танцы под дождем, затем валяние в кровати с температурой тридцать восемь? Почему девушке хотелось свободы? Почему она чувствовала себя, словно загнанный в золотую клетку зверек? Да, она была именно зверьком, который не мог постоять за себя, и ей нет места в мире мафии. Но, потерпеть несколько месяцев же можно? Нет, нельзя. Несмотря на то, что дни летели со скоростью света, но Еве продолжало казаться, что все эти прожитые часы в Палермо для нее - один длинный, нудный, долго тянущийся, словно затвердевшая резина, день, наполненный погонями, падениями, подъемами, слезами, объятиями, дружбой, печалью, гневом, безысходностью... Все эмоции, которые она испытывала, словно смешались в один коктейль, который пить не хотелось совсем. Браун пыталась быть сильной в любых ситуациях, путь даже она будет самой ужасной, доходящей до отметки «критическая», но девушка каждый раз брала себя в руки и делала все возможное, чтобы решить все мирным путем. И что происходит сейчас? Армагеддон, хаос, революция, апокалипсис, тотальная разруха? Нет. Лишь небольшая, но такая ужасная проблема: Ева была на грани смерти. Если бы не Савада Тсунаеши со своими хранителями, то сейчас бы она не покоилась в бережных руках Ямамото, а валялась в какой-нибудь сточной канаве. Мертвая. Осознание того, что она ничтожно слаба постигло Браун тогда, когда на нее смотрели пара стальных серых глаз, пропитанные холодом и жестокостью. Что девушка чувствовала в тот момент, когда Хибари Кёя говорил о ее явной беспомощности? Ничего. Ничего хорошего. В душе закрались сгустки сомнений, что она все-таки не справится без помощи Вонголы. И что тогда? Ева считала, что просто не может быть вечно зависима от других, поэтому пыталась всеми рациональными способами добиться желаемого, не прибегая к слишком незаурядным методам. Просто Браун хотела чувствовать себя вольной птицей, взмывающая ввысь, прячась в пушистых белых облаках. Как это называется? Свободолюбие? И к чему оно может привести? К смерти. «Да, именно к ней!», - будничным тоном утверждала «совесть» в виде сверчка в темном камзоле, в руках которого был маленький зонтик, состроив слишком слащавое для поучения морали и правил лицо. Ева закатила глаза, будто прямо сейчас перед ней стояли люди и осуждали за своеволие. Может быть, тогда лучше вообще замолчать и больше не высовываться из своего придуманного убежища, смиренно ожидая, когда же в гости заявится сам убийца, чтобы наконец-таки расправиться с жертвой, перерезав ей тонкое, но такое хрупкое и желанное горлышко? Нет, нет и нет! Этого никогда не будет! «Я еще хочу жить, в конце-то концов!», - воскликнула Браун про себя, молясь, чтобы и этот вечер, и последующие дни прошли просто замечательно. Еву снова поставили на ноги. Легко, как маленькую и хрупкую девочку, не имеющую навыков ходить и стоять на ногах. На один миг девушка почувствовала себя пушинкой, у которой не было веса, летая по воздуху в поисках блаженного уединения и тепла, находя лишь у себя на пути только пронизывающий холод, проникающий в кожу, заставляя сердце трепетать от неизвестности. Браун пугала сама женщина в черном, как ночь, балахоне, капюшон которого закрывал полностью лицо, не давая увидеть, но лишь два красных глаза горели в этой кромешной темноте, а звали эту незнакомку - «Неизвестность». Ева всегда всем сердцем желала, чтобы она все знала, что же будет дальше, предугадывала дальнейшие развития событий... И даже сейчас, девушка боялась, что у нее в эту самую секунду снова заболят ноги, да так, что слезы брызнут из глаз. Но этого не случилось. Да, ноги гудели тупой болью, но не так, как раньше. Продолжение праздника было в самом разгаре, несмотря на уже потемневшее небо, на котором начали появляться первые звезды. Все разговаривают, смеются, некоторые танцуют, одариваемые теплыми взглядами. Браун даже не заметила, как Алесса вложила в ее руку фужер, чтобы девушка не стояла, как истукан, с задумчивым выражением лица. Тсунаеши и Киоко покачивались в такт музыки, сплетая свои пальцы в замок. Вот она - поистине счастливая пара, которой уготовлено множество приключений и счастье. Они настолько созданы друг для друга, подходя даже по глазам, по взглядам, улыбке. Савада смотрел уже на свою жену немигающим, любовным взглядом, согревая ее теплом своих объятий и поцелуев в ушко или уголок губ, но иногда эти невинные поцелуи были более долгими, так и задерживая губы на мягкой, нежной коже, оставляя невидимый, но ощутимый след от недавнего соприкосновения. Это называлось идиллией влюбленных. Казалось, в этот неспешный, немного неуклюжий, танец было вложено все - любовь, привязанность, страсть, нежелание отпускать. Тсунаеши и Киоко совершенно не мешали остальные, даря ласку лишь друг другу. Мужчина зарылся рукой в распущенные, длинные волосы своей молодой и прекрасной жены, перебирая пряди, чтобы удостовериться в подлинности мягкости. Девушка же снова подняла свою голову, смотря в карие, такие теплые глаза, будто успокаиваясь: вот он, здесь, с ней, все хорошо, а дальше будет еще лучше! Киоко провела указательным пальчиком правой руки по контуру мужских губ, дразня, словно обжигая кожу своим невинным, но таким проникновенным прикосновением. Дечимо поцеловал кожу на подушечке пальца, слегка оттянув ее, на что его спутница жизни улыбнулась и засмеялась. Все было так невинно, так притягательно для них обоих, что Ева непроизвольно залюбовалась этой романтичной картиной. А она думала, что такое проявление чувств бывает только в сопливых сериалах, которые по ночам, когда бессонница не покидает, смотрит Алесса, обязательно что-нибудь жуя из съестного, доселе находившегося в холодильнике, но девушка ошибалась... Это была настоящая любовь. - Ева! Ева! Очнись! - только сейчас донеслось до уха слова Косты, которая продолжала звать свою подругу, выуживая из собственных мыслей. Так могла делать только Алесса, без разъяснения ситуации растормошить задумавшуюся подругу, а затем спросить о какой-то непонятной ерунде. - Ты вообще собираешься веселиться, или так и будешь витать в облаках? - А обязательно это делать? - скептическим тоном спросила в ответ Браун, скрестив руки на груди и взглянув на свою подругу. Девушка готова была поклясться, что в глазах Косты проскользнули дьявольские искры, которые заставили Еву поежиться, словно от холода. Такой она еще никогда не видела свою подругу... Оставалось надеяться, что Алесса ничего не задумала. Девушки разговаривали обо всем, о чем только могли: о работе, о жизненных ценностях и так далее, даже не обращая внимания на то, как проводят время остальные. Ни музыка, ни шум голосов совершенно не отвлекали, создавая атмосферу уюта и теплоты. Ева уловила неподалеку движение в их сторону, но осталась внешне спокойной, когда все внутри словно дрожало от холода. Что же будет? Зачем кому-то подходить к ним? - Алесса, надеюсь, после всего выпитого алкоголя ты будешь на своем рабочем месте, - с улыбкой, даже загадочной, протягивая каждую гласную, проговорил Дино, посмотрев на Косту своими прищуренными карими глазами. Браун не понимала, почему она не может находиться в обществе других людей спокойно, без какой-то тревоги в сердце. Все выходило из-под контроля, не давая возможности укротить свои собственные эмоции, но Ева старалась изо всех сил, боролась, даже если иногда все попытки терпели крах. - Не беспокойтесь, босс, хоть сейчас мой мозг затуманен, завтра никаких проблем не возникнет. Буду трезвой, как стеклышко! - с плохо скрываемым энтузиазмом ответила Алесса, встав по стойке смирно перед своим начальством, состроив самое невинное выражение лица, которое было в ее арсенале. Почему-то Еве начало казаться, что ее подруга явно импровизирует, так как попро