о лучше, а всю опьяненность как рукой сняло. Браун размышляла о прошедшем дне. Столько было всего прекрасного и, одновременно с этим, волнующе ужасного, заставляя кровь быстрее циркулировать по венам. Само торжество оставило после себя сладкое послевкусие, но была все-таки небольшая ложка дегтя в этом карамельного цвета меде, оставляя неприятную горчинку на языке. Все мысли сходились к одному страшному человеку, который сумел не только сильно испугать Еву, но и разволновать ее девичью сущность, теперь вызывая в голове бесконечное множество вопросов, которые не дают покоя. Само лицо Хибари Кёи, наполненное холодной решимостью, серые стальные глаза, которые буквально разрезали своим взглядом нежную девичью кожу, срывая с губ крик боли, раня нежную плоть и теперь всплывали белой дымкой в голове, побуждая каждый раз тело вздрагивать, как от ударной волны. Браун чувствовала, как ее бросало то в жар, то в холод, не оставляя попытки нормально отдышаться. Для нее этот мужчина оставался такой же загадкой, как и заброшенные гробницы великого фараона, которые теперь не только невозможно раскопать, но и даже восстановить, так как для этого потребуется большое количество сил и времени, но, к сожалению, у Евы этого не было и ей теперь приходится довольствоваться только тем, что она на данный момент имела в своей жизни. Забавно. Почему-то пришла такая эмоция, как самая настоящая радость. Вот только почему именно она? Скорее, тут была радость на грани самой настоящей истерики, готовая в эту же секунду вырваться наружу, заполняя собой не только девичье тело, но и само пространство, жадно поглощая все вокруг, не оставляя свободного места. Может быть, Ева любит боль? Нет? Тогда почему у нее складывалось такое впечатление, что она снова хочет оказаться в какой-нибудь щекотливой ситуации, чтобы ее прижали к стене, накрывая широким, горячим телом, чтобы горла касалась опасная холодная сталь, сдавливая, не давая вдохнуть воздух? Нет, нет и, еще раз, нет! Почему в голову должны лезть такие мысли? Неужели это из-за того, что Браун так долго не замечала мужчин? Боже! Бам! Первая мысль, которая посетила девушку, так это то, что бедная Алесса откуда-то упала, предварительно ударившись важной частью тела о что-то твердое и опасное для жизни, поэтому Ева тут же встала со своего места, машинально отбросив ничего не понимающего кота в сторону, заставляя его удивленно гаркнуть что-то неразборчивое на своем языке. Браун хотела уже поспешить на другую половину комнаты, где находилась ее подруга, как увидела, что на пороге стояли три совсем не знакомых ей мужчины, которые почему-то смотрели так, словно удав на кролика. Господи! Неужели, это снова? Голубые глаза округлились в страхе, а само тело начало пятиться назад, не зная, что же предпринять лучше, чем бессовестно убежать. Надо было срочно что-то придумать, а иначе... Один из мужчин ринулся на Еву, пытаясь ее схватить, но, то ли это так хорошо сработал инстинкт самосохранения, то ли девушка все эти дни хорошо тренировалась, она отскочила в сторону, увернувшись от широких лапищ, которые уже почти сумели схватить ее за предплечья. Теперь было плевать, что юбка платья ужасно мешала движениям. Необходимо спастись! Бежать. Без оглядки. Желательно на улицу, прихватив с собой Алессу, но почему-то Браун не увидела ее на кухне. Ну и ладно, это к лучшему. Теперь на девушку ринулся другой мужчина, прорычав на итальянском слова остановиться и послушно сдаться, но Ева попросту проигнорировала приказ, снова увернувшись, теперь уже предварительно ударив ногой прямо с солнечное сплетение, побуждая нападавшего сдавленно захрипеть и повалиться на пол, срывая с губ очередные ругательства. Девушке приходилось думать на ходу, чтобы суметь выбраться наружу, но она знала, что это будет практически невозможно, поэтому продолжала вырываться, бороться за свою жизнь несмотря ни на что. Она хотя бы попытается. Сильная рука схватила за предплечье, сжав до вскрика, и потянула на себя, прижимая к стене. Другая рука коснулась горла, надавливая на те места, где бился пульс. Нет! Только не это! Нельзя вот так вот умереть! Ни в коем случае! Браун начала брыкаться, превозмогая боль и явный недостаток кислорода, судорожно хватая ртом воздух, но все тщетно. Через плечо Ева увидела, как Алесса отбивается от третьего, ударив его по лицу своим кулаком. Господи, только бы все с ней было хорошо! Браун подключила и ноги, нанеся несколько ударов по коленям, стараясь вывести нападающего мужчину из равновесия. Это было сложно. Очень. Девушка слышала, как хрипы срывались из широкой мужской груди, как было все сложнее сдерживаться, чтобы в эту же секунду не прикончить Браун - это она знала, но все-таки пыталась выбраться. Перед глазами все темнело, а изображение пошло кругом. Ева в исступлении закатила глаза, едва справляясь с этой агонией. Пальцы душили ее, медленно выкачивая жизнь, но тело девушки не хотело сдаваться, брыкаясь. Удар. Ее ударили по щеке. Наверняка останется синяк на коже. Нет, сейчас это не важно! Господи! Неужели все закончится именно так? В этой квартире, в этой комнате? Ева через несколько минут будет лежать на полу, не дыша, смотря своими стеклянными голубыми глазами на распахнутую входную дверь. Нет! Этого уж точно не произойдет! Девушка продолжала задыхаться, но она все-таки не собиралась признавать своего поражения, вцепившись руками в мужское предплечье, впившись ногтями в толстую загорелую кожу, сдирая верхний слой, оставляя глубокие кровоточащие царапины. Да, вот так! А теперь удар левой в живот, удар правой в самую главную мужскую часть и... Вот она - долгожданная и честно отвоеванная свобода! - Не уйдешь! - гаркнули совсем рядом, и Ева снова была прижата к стене, только теперь уже другим нападающим. Мужские руки разорвали юбку платья на две части, оставляя от нее лишь простые лохмотья от недавно красивого наряда. Браун не сдержала крика о помощи, переходя постепенно на визг. Страх сковал тело, а инстинкт самосохранения трубил тревогу, заставляя тело еще больше забрыкаться, стараясь избавиться от нежелательных прикосновений. - Ты мне за все ответишь, белая девка! - Помо...гите... - ладонь с новой силой сдавила горло, только теперь уже в два раза сильнее, не давая даже ложной надежды на спасение из этого Ада. Теперь платье было разорвано в районе груди, открывая вид на недавно скрытую часть ключиц и белые края кружевного бюстгальтера. - Мамочки! - но теперь вместо вопля вышел лишь хрип, а голубые глаза встретились с золотыми, которые были наполнены безысходностью. Алессу тоже схватили, только не так жестоко... Ева не знала, что делать дальше. Все пути к отступлению были жестко отрезаны, не оставляя шанса на спасение, на дальнейшее будущее. Браун поняла, как прожила на этом свете ничтожно мало, как сделала для других людей тоже совсем чуть-чуть, не имея ни семьи, ни детей. Это ужасно! Но ничего другого ей не осталось, как смириться со своей участью и расслабиться, чтобы наконец-таки упасть в темноту. Навсегда. Послышался шум, будто оконное стекло разбилось благодаря какому-то взрыву. Оранжевое пламя ворвалось в комнату, сметая все на своем пути. Еву отбросило вместе с несостоявшемся убийцей назад, впечатывая в стену. Все девичье тело ломило острой болью, невидимыми когтями вырывая из горла новый гортанный, хриплый крик. Браун упала на пол, не в силах подняться на ноги. Ее пробил сильный кашель и желание с жадностью вдохнуть больше воздуха, чтобы продолжить жить. Девушка старалась открыть глаза, чтобы посмотреть, что же происходит теперь. Ева слышала, как обидчики кричат, как они бегут на кого-то, чтобы напасть, но... Был какой-то еще шум. Будто кто-то рычал. Надо открыть глаза! Надо! Браун замерла. Она видела, как оранжевое пламя обволакивало Саваду Тсунаеши, только теперь он сам был другим. Его глаза стали светлее, под свет пламени, лицо более серьезным, а между бровей пролегла морщинка. На его лице красовалась самая настоящая холодная ярость, которой стало настолько трудно управлять, что мужчина не сдерживался в средствах, как победить напавших на девушек мужчин. В районе лба горел тоже огонек, только совсем небольшой, руки облачены в прочные перчатки с эмблемой Вонголы, а на его широком плече стоял маленький, с милой мордочкой, львенок, тоже обволакиваемый огнем, забавно рыча. Неужели это все взаправду? - Вы сделали ошибку, причинив этим людям боль. - голос Тсунаеши был холодным, с стальными нотками, заставляя кровь стынуть в жилах. Его образ завораживал, побуждал замереть на одном месте и не сметь отводить взгляд от него. Это был совсем другой Савада.Не улыбчивый, добрый, понимающий, заботливый, который будет волноваться. Нет, это не он. Прямо сейчас Браун видела перед собой холоднокровного мужчину, готовый разорвать обидчиков в клочья, не оставляя от них даже мокрого места, уничтожая. - Ты пожалеешь об этом, Савада! Наш босс придет за этой девкой и убьет ее, а потом и тебя заодно, потому что ты ей помогаешь. Твои близкие умрут, твоя жена умрет, все твои хранители тоже! И все из-за чего? Из-за того, что ты решил сыграть в благородного рыцаря и спасти эту белую... Тебе оно надо? Отдай нам ее и мы не тронем Вонголу. - Вы думаете, я поверю в этот бред? Вы уже заслуживаете одной смерти лишь потому, что пришли сюда. - ответил Тсунаеш