Chapter II.
«Частенько подлинные трагедии в жизни принимают такую неэстетическую форму, что оскорбляют нас своим грубым неистовством, крайней нелогичностью и бессмысленностью, полным отсутствием изящества. Они нам претят, как все вульгарное. Мы чуем в них одну лишь грубую животную силу и восстаем против неё. Но случается, что мы в жизни наталкиваемся на драму, в которой есть элементы художественной красоты. Если красота эта - подлинная, то драматизм события нас захватывает. И мы неожиданно замечаем, что мы уже более не действующие лица, а только зрители этой трагедии. Или, вернее, то и другое вместе. Мы наблюдаем самих себя, и самая необычайность такого зрелища нас увлекает.» Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея».
Почему-то для Евы каждый последующий день, после того самого случая с неизвестным мужчиной, который поступил в больницу в очень тяжелом состоянии, чувствовала себя не в своей тарелке. Не из-за того, что работы было вагон и маленькая тележка, а вовсе по другой, но очень важной такой проблеме, которая имела глобальный характер. И эта самая проблема, под именем Сасагава Рёхей - тот самый неизвестный до этого пациент, который таил в себе множество неразгаданных тайн. И дело было вовсе не в его характере, как раз-таки с ним все было просто замечательно, а в очень быстрой регенерации его тела. С каждым днем, наблюдая за новым пациентом, Браун недоумевала по поводу быстро затянувшихся царапин, которые были очень глубокими, когда раны от пуль на его животе успели затянуться уже за три дня. Ева не знала, как на это реагировать. С одной стороны это очень замечательно, и было бы лучше, чтобы мужчина поскорее выписался из больницы, так как другие пациенты все поступали, а палат становилось с каждым днем все меньше и меньше, но с другой стороны как этот мужчина вообще мог выжить с таким-то количеством и тяжестью ран. Есть же, в конце концов, элементарный болевой шок, или же одна из пуль могла задеть жизненно важные органы. Как поняла Браун, этот мужчина отличался от других пациентов своей везучестью и желанием жить, лишь поэтому ему удалось избежать смерти. Да что же вообще сегодня за день такой? Еве казалось, что где-то наверху, в облаках, на нее смотрел Всевышний и хихикал в свою руку, смотря на все девичьи потуги держать все под контролем. Браун ругала себя за свою непредусмотрительность, а иногда даже покрывала себя трехэтажной ненормативной лексикой, так как именно сегодня ее не покидало щемящее чувство, что за ней кто-то неотрывно наблюдает. Из-за этого все, что находилось в девичьих руках, падало сегодня несколько раз, хоть это обыкновенная ручка, история болезни, или даже стакан утреннего кофе, за которым она так долго стояла в огромной очереди перед началом рабочего дня. Девушка злилась на себя и на весь мир, что ей послали с неба новую напасть и пыталась сдержать себя от громкого воя на всю больницу, и ей будет плевать, если в этот момент на нее будут устремлены несколько пар глаз. Каждый день Сасагаву Рёхея навещал кто-то из «приближенных», как их окрестила Ева, Савады Тсунаеши, активно присматривая за больным и, скорее всего, за Евой, так как она все время чувствовала, что она находится будто под пристальным вниманием, то есть практически под прицелом заряженной винтовки. - Хей, Браун! - окликнули девушку, но она демонстративно проигнорировала этот знакомый до чертиков голос, вцепившись пальцами в большую папку с историями болезней недавно поступивших пациентов, которую она несла в ординаторскую для своих интернов, чтобы дать им работу на день. - Эй, что у тебя за лицо, как будто ты лимон съела? Ева в который раз нервно дернулась и снова промолчала в ответ на язвительный комментарий Льюиса, который ни разу не пропускал момента, чтобы не поиздеваться над девушкой. Сейчас был такой момент, когда у Браун чесалась рука, чтобы всыпать парню по первое число, чтобы в последующие разы думал, к кому лезет и зачем лезет, но почему-то она сдержалась, продолжив сохранять такое сейчас необходимое для нее молчание. Теперь Джонсон, пытаясь привлечь внимание девушки, начал тыкать своим пальцем в девичий бок, из-за чего Ева тут же взвизгнула, подпрыгнув и машинально ударив бедного парня по голове толстой папкой. Молодой человек что-то обиженно пробурчал себе под нос о менструации и ужасном характере Браун, потирая ушибленное место на щеке, которое слегка покраснело. Девушка даже не обратила на его причитания внимания, оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что никто на нее внимания не обратил, а затем скрылась за очередным поворотом. Почему-то мурашки бежали бешеной орущей стаей по спине, заставляя Браун дрожать, как осиновый лист. Чей-то взгляд так и прожигал насквозь, намереваясь просверлить дыру в беловолосой голове. Но Ева отбросила это странное ощущение, войдя в ординаторскую, чтобы, наконец-то, избавиться от этой тяжелой кипы бумаг, которой совсем недавно врезала по физиономии своего надоедливого коллеги. Интерны встретили ее безразличным приветствием, но все-таки заметили, что перемены в настроении у нее все же произошли. - У вас какие-то проблемы, мисс Браун? - сказал скучающим голосом одни из сидящих, получая свое задание на сегодняшний день. - Неужели бессонная ночка? - Если ты сейчас же не замолчишь, то бессонная ночка сегодня будет у тебя, - гаркнула в ответ Ева, оглядывая критичным взглядом все помещение. Как же ей хотелось оставить всех этих безголовых интернов на ночное дежурство, но это, во-первых, покажет всю некомпетентность квалифицированного хирурга, а во-вторых, не за что, так как на данный момент студенты не провинились, поэтому и наказывать их попросту не за что. - Надеюсь, сегодняшний рабочий день будет без каких-либо происшествий. Приятной работы. Выходя из кабинета, в ответ Ева услышала саркастическое «Ага, как же!» и усмехнулась на эту небольшую, но такую эмоциональную реплику. Опять это странное ощущение. Оно скользило противным и колким холодком по спине, причиняя заметный и довольно-таки невыносимый дискомфорт, заставляя зажмуриться, чтобы не зарычать от досады. Девушка не любила